Александр Житинский - Лестница. Плывун: Петербургские повести.

— Ты еще не подошел? — услышал он голос Серафимы.

— Нет. Но уже иду.

— Апартаменты заперты. Приходи на пятый этаж. Мы на пятом.

— Кто это «мы»? — удивился Пирошников.

— Увидишь.

Пирошников встревожился и ускорил шаг, насколько это было возможно при его больных ногах. Через пятнадцать минут он был в вестибюле бизнес-центра, где с момента вручения сертификатов наблюдалось значительное оживление. Входили и выходили какие-то незнакомые люди, читали многочисленные объявления на доске, с которыми Пирошников пока не нашел времени ознакомиться, втаскивали какие-то ящики.

Он подождал лифта, неловко втиснулся туда с елкой, исколов иголками лицо, и нажал кнопку пятого этажа.

На входе в коридор пятого этажа дежурил молодой охранник. Имени его Пирошников не помнил.

— Мои здесь? — спросил он.

— Здесь… — охранник расплылся в улыбке, несколько удивившей Пирошникова.

Он вошел в коридор, простиравшийся в обе стороны, и сразу услышал пронзительный крик, доносящийся с того конца коридора, который был верхом наклонной плоскости. Крик явно не был криком о помощи, а скорее напоминал крик восторга.

Он повернулся туда, стараясь, чтобы иголки не слишком кололи щеки, и увидел стремительно приближающиеся к нему по коридору две фигуры. В одной он узнал Серафиму, которая, раскинув руки, мчалась с горки на роликовых коньках, а вторая представляла собой какую-то небольшую тележку, в которой находилось что-то мелькающее, подвижное и орущее.

Он не успел ничего сообразить, кроме того, что Серафима развила опасную скорость и может прилично навернуться. Инстинктивно он расставил руки, выронив елку. Серафима, не переставая кричать и смеяться, попала к нему в объятия, и оба они вместе с елкой повалились на пол.

Тележка промчалась мимо, издавая победные крики.

Пирошников почувствовал сильную боль в колене. Они с Серафимой помогли друг другу подняться, и только тут он увидел, что промчавшаяся мимо тележка на колесах сделала ловкий пируэт и завертелась на одном месте, как фигуристка на льду.

Когда она прекратила вращение, Пирошников наконец сумел разглядеть, что тележка является детской инвалидной коляской, а в ней сидит девочка лет двенадцати с растрепанными волосами и сверкающими от возбуждения глазами. Обеими руками она держалась за круговые трубки на колесах, служащие для управления, а ноги безжизненно свисали с сиденья. Сразу было видно, что эти ноги не умеют ходить.

— Я выиграла! Я выиграла! — кричала девочка в экстазе.

— Мне помешали! Не считается! — возражала Серафима.

Она обернулась к Пирошникову, лицо ее выразило тревогу.

— Как ты?

— Ничего… — выговорил он с трудом.

— Это Юлька! — представила она девочку.

— Я вижу, что юла… — улыбнулся Пирошников.

Они поднялись в лифте к себе на крышу, причем Пирошников вынужден был опираться на Серафиму, потому что боль в колене была адской. Юлька же весьма умело управляла коляской, преодолевая невысокие пороги, и лишь ступеньки лестницы становились непреодолимым препятствием.

Пирошникова сопроводили в кабинет, где уже находилась привезенная Серафимой картонная коробка с елочными игрушками. Серафима помогла ему раздеться, и Пирошников улегся на кожаном диване, морщась от боли.

— А я хотел елку наряжать… — жалобно проговорил он.

— Потом, потом, полежи… — успокаивала его Серафима. — Мы тебе поможем. Сейчас только Юльку в бассейн свожу и примем душ…

Они ушли в бассейн, оставив Пирошникова в кабинете. Он был раздосадован до крайности — надо же, перед самым Новым годом получить травму!

Серафима помогла Юльке доехать на своей колясочке до бассейна и там пересадила ее на скамейку и велела раздеваться. Сама же, порывшись в деревянном ящике, где были сложены разные необходимые в бассейне вещи — тапки, доски для плавания, очки — нашла надувной плавательный круг, который привела в рабочее состояние. И уже через минуту они с Юлькой плескались в голубой воде.

Серафима принялась учить девочку плавать, но без помощи ног не получалось, однако Юлька не теряла надежды и, вновь и вновь отрываясь от спасательного круга, пыталась продержаться на плаву.

Они обе учились новому общению, хотя были знакомы с момента рождения Юльки. Она жила с матерью и бабушкой на одной лестничной площадке с родителями Серафимы. Когда-то там обитал и Юлькин отец, но когда выяснилось, что у девочки детский церебральный паралич и ходить она не будет, отец куда-то испарился. А несколько месяцев назад мать девочки умерла. Юлька осталась с бабушкой.

Это событие произошло, уже когда Серафима покинула родительский дом и переместилась в каморку под лестницей. И сейчас она узнала от родителей, что Юлька осталась почти без помощи, поскольку бабушка сама в ней нуждалась.

Серафима пошла к соседям и предложила Юльке погостить у нее и вместе встретить Новый год. Бабушке была обещана помощь родителей Серафимы. На том и порешили.

Теперь же неожиданно хлопот Серафиме прибавилось и на руках у нее оказались два инвалида — старый и малый.

Пришлось вызывать подмогу и в тот же вечер везти Пирошникова в травму, где ему диагностировали вывих коленного сустава и наложили гипс. Сопровождал его туда и обратно Толик на своей машине, а на следующий день навестить отца пришли обе дочери. Толик снова приехал и привез пару костылей, чтобы Пирошников мог самостоятельно передвигаться по квартире.

Неожиданно получился странный семейный праздник, поводом к которому послужило событие малоприятное. Но опасность была позади, боль прошла, помощь была оказана, а потому все радовались встрече и с увлечением разглядывали новое жилище Пирошникова и Серафимы.

Серафима включила электрическую сауну, и вскоре все девушки уже сидели там вместе с Юлькой, которую внесли на руках и уложили на полку, подстелив мягкое махровое полотенце.

— Попарить тебя? — спросила Серафима, взяв в руки отпаренный березовый веник.

— Как это? — спросила она.

— А вот сейчас увидишь!

Серафима плеснула кипятку на раскаленные камни, и пар вознесся к потолку сауны. Всех обдало жаром, Юлька от неожиданности даже вскрикнула, но Серафима стряхнула с веника капли, мягко коснулась листьями Юлькиной спины и стала поглаживать.

— Ой! — закричала Юлька. — Здорово! Мне нравится!

А потом уже сама сидела на полке и охаживала себя.

В бассейн бросились с шумом и криками, у Юльки уже получалось держаться на плаву на одних руках, чему она бурно радовалась, попробовала нырнуть и открыть глаза под водой — восторгу не было предела!

И глядя на нее, Анюта и Люба, поначалу стеснявшиеся ее вида и не знавшие, как себя вести, забыли обо всем и повели себя единственно правильным образом, то есть просто не обращали на Юлькин недуг внимания и лишь помогали ей там, где это было необходимо.