Хосе-Мария Виллагра - Антарктида

Ближе к книжному базару люди попадались чаще: сидящие на скамейках, на ступеньках и даже просто лежащие с книгами на земле. Некоторые бог знает какой раз перелистывали прочитанные страницы, содержание которых знали уже наизусть. Другие просто валялись с книгами в обнимку, не то подремывая, не то перебирая в голове прочитанное. Наконец из расщелины очередной улочки Ли выбрался на открытое пространство. Книжный базар представлял собой круглую площадь, к которой стекались лабиринты жилых кварталов, а в центре ее высилась бетонная башня с замурованной аркой. На стене прямо напротив арки все еще можно было прочитать полустершиеся иероглифы: «Добро пожаловать в Антарктиду — всемирный курорт чтения!»

Ванглен шел сквозь лес. Но не по дорожкам, как обычно, а напролом, прямо сквозь кусты и заросли. И повсюду натыкался на развалины. Домики, которые раньше выглядели такими уютными, оказались мрачными бетонными коробками с пустыми проемами окон и дверей. В них было пусто и голо. Они точно выгорели изнутри. По углам — потеки мочи и следы испражнений. Лишь местами на стенах и полах еще сохранились остатки мозаичных картин из драгоценных камней всевозможных цветов и размеров. Вскинутые руки. Танцующие ноги. Фрагменты пейзажей. С изгаженного панно сквозь грязь и копоть на Ванглена глянул темный, широко распахнутый глаз. Мозаики осыпались, и россыпи драгоценных камней виднелись повсюду: алмазы, сапфиры, рубины, топазы, аметисты, ясписы, смарагды, сардониксы, халкидоны валялись целыми грудами. И повсюду высились руины каких-то циклопических сооружений. Они были такого размера, будто в них жили не люди, а гиганты. Виднелись обрушенные купола, развалины многоярусных зданий с проваленными перекрытиями, разрушенные башни, остатки высоченных стен, чудовищные колоннады, стоящие вертикально и рухнувшие на землю. Руины были сплошь покрыты мхом и увиты лианами, и все же Ванглен не понимал, как он мог раньше не замечать всего этого. Впрочем, он и сейчас с трудом различал развалины среди зарослей. Ему все еще приходилось напрягать зрение, чтобы видеть то, что есть, а не то, что кажется.

Несмотря на ранний час, на площади толпился народ. Киоски книжного базара еще не работали, но у прилавков уже собрались люди в ожидании сегодняшних книг. Углекислоты и влаги в воздухе здесь было гораздо больше, поэтому поглощающая плесень на стенах светилась. Ярко тлели кислородные фонари. Даже бетонный небосвод над головой слегка мерцал. Ли едва протиснулся сквозь толпу, чтобы занять свое место за прилавком.

Наконец генератор текстов заработал, люди зашевелились и принялись жадно расхватывать штабеля свежих книг. Все книги выглядели одинаково — небольшие черные томики без каких-либо надписей на обложке или корешке. Люди хватали их без всякого разбора. Задние напирали на передних. Передние, ухватив свою книгу и бережно прижав ее к груди, силились пробиться назад. Некоторые, не выдержав, раскрывали свои книги и начинали читать прямо на ходу, гладя страницы дрожащими руками. Это считалось грубым нарушением правил гигиены, но Ли и другим священнослужителям сейчас было не до того. Толпа вяло напирала. Плесень на своде и стенах разгоралась все ярче.

Ли с его самоконтролем всегда удивлялся этой ежедневной суматохе. Ведь люди знали, что чтива хватит на всех и что прийти за новой книгой днем можно в любое время, поэтому не обязательно толпиться у прилавка в утренний час пик. В принципе, служители обязаны разносить книги тем, кто за ними по каким-то причинам не явился. Но в этом никогда не возникало надобности. Потому что причина неявки читателя за новой книгой могла быть только одна.

И все же жажда чтения была так велика, что каждый читатель норовил оказаться у прилавка первым. Людям не хватало терпения образовать даже подобия очереди. Ли и остальные слуги выбивались из сил, распихивая книги, почти швыряя их в толпу. Отовсюду напирали. Отовсюду доносилось сопение, шарканье ног, нетерпеливые возгласы, сдавленные вздохи. Отовсюду тянулись руки и улыбающиеся маски. Десятки, сотни дрожащих рук и улыбок.

Ванглен уходил все дальше и дальше на юг, вглубь Антарктиды. С каждым днем солнце поднималось все выше. Оно больше не заходило за горизонт, а лишь кружилось по небу. Не было больше ни закатов, ни восходов. Ванглен шел к тому месту, над которым кружится Солнце. Он шел к полюсу.

Час пик миновал. Книжный базар опустел. Стены и купол поблекли. Фонари гасли один за другим. Вновь стало темно. В Антарктиде всегда темно, тихо, тепло и сухо. Ничто не отвлекает от чтения. Поэтому люди и живут здесь.

Толпа схлынула. Лишь несколько самых отчаянных читателей, сидя и лежа, расположились с книгами прямо на земле. Свет, исходивший от страниц книг, озарял их нарисованные лица. Нарушители дисциплины! Хватай любого — и тащи в бар, веселиться! Но этим должны заниматься другие служители. Ли хватало своих забот.

Он разложил на прилавке невостребованные книги, захлопнул крышку генератора и отправился в свой район для ежедневного обхода. Ли легко ориентировался в лабиринте улиц, в хитросплетении всех этих подворотен, переулков, туннелей, лестниц. Ведь он здесь родился и заплесневел. Внимательно осматривая лестницы и подворотни в поисках приплода, Ли заметил дверь во втором ярусе, номер на которой светился красным фосфоресцирующим светом. Это значит, что дверь не открывалась больше суток. Больше суток в этом доме не было новой книги! Ли тяжело вздохнул и, прихрамывая, поднялся по лестнице, толкнул дверь, миновал шлюзовую прихожую, вошел в комнату, и его едва не сшибла с ног волна цветочного запаха. Никакой респиратор не спасал. Даже глаза под очками зачесались.

Труп на кровати уже почти высох и разложился. Лица невозможно разглядеть под толстым слоем пушистой плесени. Еще пара дней, и от человека останется один запах. А затем бактерии справятся и с запахом, номер на двери погаснет, и комната будет готова принять нового читателя.

Ли подышал на лампу, чтобы лучше осветить помещение. Ничего особенного в комнате не было. Лишь недочитанная книга валялась на полу. Ли поднял ее и, не утерпев, заглянул внутрь. Увы, содержание книги показалось ему совершенно непонятным. Видимо, это были какие-то вычисления. Ли даже не понимал значения большинства иероглифов. Он вздохнул. Ли знал, что он очень тупой. Поэтому и служит.

Ли перевернул несколько страниц. Ближе к концу книги текст стал странным. Собственно, это был уже не текст, а набор цифр: нули и единицы следовали друг за другом в самом разном порядке. Страница за страницей были покрыты нулями и единицами. А потом остались одни нули. Это была агония.