Факир Байкурт - Избранное

— Что, абла, недовольны вы своей давешней покупкой?

— Недовольна, Али! Решила поменять на другую модель.

— Вы не заказывали такси? Решили на маршрутном поехать?

Я взглянула ему прямо в лицо.

— Ах, Али, если мы будем все время разъезжать на такси и тратить деньги налево и направо, то достанет ли у нас средств проживать в Каваклы!

— Ай да молодец Сема-абла! Вы рассуждаете точь-в-точь как я.

Я невольно рассмеялась.

— Мне очень понравилось, Али, что ты назвал меня «молодцом», — сказала я и продолжила свой путь.

Слава Аллаху, куропатка не запела. Я пошла вверх по улице, мимо женской парикмахерской. Она все молчала. Лавируя меж автомобилей, я перешла на противоположную сторону улицы, где на веранде кафе-кондитерской меня поджидали Тургут и Халиль. Они поднялись мне навстречу, я им махнула рукой, идите, мол, вперед, я догоню. И опять мы пересекли улицу. Теперь пусть поет сколько угодно!

— Вот оно, ваше сокровище, — сказала я, поравнявшись с молодыми людьми. — Берите! Я свою миссию выполнила.

— Сема-абла! Никак не могу поверить, что она там, в коробке.

— Там, там! Берите ж коробку!

— Давай откроем и посмотрим, там ли она действительно, — сказал Тургут. — Все должно быть честь по чести.

— Только не здесь! — воспротивилась я. — Привратник Али, как волк, шныряет у подъезда, следит за каждым выходящим из дома. А вдруг он пошел за мной и сейчас исподтишка наблюдает? Возьмите коробку и отнесите куда-нибудь подальше. Там и откроете, если охота.

Халиль взял коробку у меня из рук.

— Пошли в Лебединый парк, — предложил Тургут. — Там достанем клетку с птицей, мы возьмем ее, а ты с пустой коробкой вернешься домой.

— Может, все вместе пойдем и отнесем куропатку?

Халиль покачал головой:

— Не могу. Меня дома ждет Мурат, мы продолжим поиски подслушивающего устройства. Наджи обещал привести своих друзей-связистов. Не лучше ли, если вы вдвоем отнесете куропатку куда следует? Возвращайтесь быстрей. Нынче вечером мы должны отпраздновать это событие. У нас или у Семы разопьем бутылочку вина. Это не только моя идея, Мурат тоже изъявил желание отметить счастливое завершение нашей операции. Соберемся все вместе.

— Сегодня вечером возвращается муж Незахат-ханым.

— Ну и пусть! Мурат что-нибудь придумает.

Я призадумалась.

— Нет, ребята, давайте лучше оставим это дело до другого дня. Пусть сначала Харперы уедут, не то наша вечеринка привлечет внимание, нас еще, чего доброго, заподозрят.

Тургут засмеялся.

— Сема-абла права, Халиль. У нас еще много времени впереди.

— Останови такси, — попросила я Тургута.

Мы с ним устроились на заднем сиденье машины. Шофер предложил было сунуть коробку в багажник, но мы отказались:

— Она не тяжелая, не помешает.

Мы покатили по Туналы-Хильмы, Эсат, Дортйол, оттуда — в Ахметлер. А вот наконец и Саманпазары.

Эльван-чавуш поджидал нас на углу, возле Гёк-банка. Рядом с ним, понурившись, стоял Яшар. Был с ними и третий — я догадалась, что это, должно быть, отец Яшара — Сейит. Прежде я никогда не видела этого человека, но что-то мне подсказало: это он. Мы попросили шофера остановиться, Тургут расплатился. Мы, с коробкой в руках, медленно приближались к поджидавшей нас троице. По мере того, как мы подходили, глаза старика и мальчика раскрывались все шире и шире и свет надежды вспыхивал в них все ярче. Определить выражение лица Сейита было не так уж просто.

Я опустила коробку на землю у ног Эльвана-чавуша, развязала шпагат, вытащила клетку и протянула ее старику, а он в свой черед передал мальчику. И в тот же миг куропатка зашлась в звонкой песне: «Кьюи-кьюи-кьюи! Губуррак-гак-гак! Губуррак-губуррак!» Никакими силами невозможно было заставить ее умолкнуть. Она от радости била крыльями, кидалась грудкой на прутья клетки. Яшар совсем растерялся, обезумел от радости. Он попытался открыть клетку, но Сейит удержал его:

— Не спеши, сынок! Лучше откроем ее дома, в деревне, не то куропатка вылетит на дорогу и, не дай бог, попадет под колеса машины.

И Эльван-чавуш остужал пыл мальчика:

— Погляди внимательней, твоя ли это птица. Не вышло ли какой ошибки?

Яшар от души рассмеялся, озаряя все вокруг светом своей белозубой улыбки.

— Моя! Моя! Разве ее спутаешь с какой-нибудь другой?! Я как взглянул, так сразу узнал.

Мальчик просто на глазах преобразился. И откуда взялись в нем сила, уверенность и спокойствие?! Он крепко прижимал к себе клетку обеими руками, переводя счастливый взгляд с меня на Тургута.

— Мы столько хлопот доставили вам, — молвил Эльван-чавуш.

— Побольше б таких хлопот! — ответила я. — Это были прекрасные хлопоты.

— А сколько вы натерпелись — в полиции, в постоялых домах! — вставил Тургут.

— Скажите спасибо Гюльджан. Это она поменяла птиц.

— Передайте ей нашу благодарность. Гюльджан — человек нашей закваски.

— И Незахат-ханым показала себя с наилучшей стороны. Честно говоря, не ожидал я от нее такого. Как-никак жена коммерсанта…

— Ей тоже передайте привет и наилучшие пожелания. Пока держится хорошая погода, приезжайте к нам в деревню. Не отдадим мы вас негодяю Карами. Будете самыми желанными гостями в нашем доме. Отведаете нашего вина, богма.

— И на куропаток поохотитесь, — добавил Сейит.

— Приезжайте, пока холода не начались. Ждем вас, приезжайте!

— Мы стали друзьями. Как не приехать? — ответила я.

— И Гюльджан с собой привозите.

Эльван-чавуш еще с утра рассчитался с хозяином постоялого дома. Теперь, если будет автобус до Кырыклы, они сразу же уедут.

— Хорошо бы еще до ночи вернуться домой, — молвил Эльван-чавуш.

Мы пожали друг другу руки и распрощались. Тургут обнялся со всеми. Мы долго стояли на углу, глядя, как старик с сыном и внуком шагают вниз по улице. Смотрели им вслед, пока они не растворились в толпе.

— Вот так-то, дорогая Сема-ханым… — сказал Тургут.

— Вот так-то… — ответила я ему в тон.

От проспекта Анафарталар до Улуса мы шли пешком. Надеюсь, рядом с Тургутом я не выгляжу слишком старой. Этот юноша доставляет мне много радости, и я, в свой черед, стараюсь радость дарить ему. Мы стали друг для друга больше чем просто любовники. Как знать, что таится в глубинах моего подсознания?..

На Улусе, как всегда по вечерам, многолюдно и оживленно. Мы остановились на автобусной остановке. Тысяченогая толпа обтекала нас, струилась и расплескивалась по четырем направлениям.

Я чувствовала, как по моим жилам бежит, играя и кипя, молодая кровь. Тургут, видимо, испытывал то же самое. Словно горный поток, грохоча и ликуя, набегало на нас и увлекало за собой вечно юное желание любить и быть любимым.

Рассказывает Незахат.