Михаил Климов - Другая дверь

– Мой паспорт написан по-русски… – медленно, тщательно подбирая слова так, чтобы смысл успевал доходить до собеседника, сказал наш герой. – Вы можете читать по-русски?

– Нет… – покачал головой портье, – только говорит…

Сверху спустилась парочка и проследовала к выходным дверям. Дама посмотрела на Славу и поджала губы.

«Надо всё-таки сменить костюм…» – отрешённо подумал он.

Но тут заметил руку швейцара, открывшего и закрывшего дверь.

Прохоров поднял палец, предлагая портье подождать секунду, и направился к выходу. Тут он прихватил швейцара за пуговицу и подтащил к стойке.

– Поговорите… – предложил он.

Они залопотали по-немецки, в разговоре послышалась фамилия Рябушинского, а Слава подумал, что вот хорошо, что он ещё не побрился, так его вообще никто бы не узнавал.

Морда портье становилась все благожелательней, но он всё же снял трубку и попросил о чём-то телефонистку.

«Звонит вчерашнему…» – догадался Слава.

Швейцар утопал на крыльцо, портье, повесив трубку, заулыбался во всю привычную ширь.

– Господин Прохоров… – сказал он, протягивая конверт. – Я вас теперь знайт. Аллее гут…

Слава вышел на улицу, коленки у него дрожали, но он всё-таки не забыл дать швейцару ещё три марки.

Тот расплылся в улыбке и даже поклонился благодетелю.

«Прямо, как в сказке, – подумал Прохоров. – В начале пути герой что-то делает для случайного спутника, а в конце тот благодарит его, спасая ему жизнь… Теперь в парикмахерскую – менять лицо…»

Но сначала следовало сделать ещё две вещи: поменять деньги, у Славы оставались две сотенные бумажки, а ими не очень удобно расплачиваться за всякую мелочь, да и просто пересчитать их. Кстати, и прочесть письмо Рябушинского, если таковое там окажется.

Только где здесь меняют деньги?

В банках, это понятно, но пока ни одного такого Прохоров не видел. Вероятно, даже наверняка, в хороших гостиницах…

Вернуться в «Монополь»?

Наверное, не стоит, его и так там запомнили как довольно странного человека, а задача наша на сегодня – потеряться, исчезнуть, а не оставлять по себе память…

Вот ещё какая-то гостиница и, похоже, не дешёвая…

Он поднялся по ступеням, другой швейцар открыл другую дверь…

«Может, здесь и снять номер? – подумал Слава. – Хотя нет, приезжать в гостиницу следует на извозчике, в новом виде и обязательно с небольшим саквояжем в руках, как это приличный человек прибыл в хорошую гостиницу без какого-то багажа? Интересно, сколько стоит тут номер? У Филиппова написано, только где он, тот Филиппов?»

Хотя сама идея поселиться в приличной гостинице нашему герою понравилась. И дело тут было не в привычке к комфорту, просто он понимал, что искать постояльца бедной еврейки в дорогих отелях точно не станут…

Только селиться придется, точно, не здесь, хотя тут и говорили по-английски.

Если бы Слава попал сюда в «новом виде», он бы точно остался…

А так, только поменял деньги, дали за сто рублей двести шестьдесят три марки, да выяснил цену номера…

Она оказалась вполне приемлемой, теперь с деньгами Рябушинского он вполне мог себе позволить дожить здесь и до Володиного перевода.

А почему бы сразу не отправиться в Крайстчерч? – спросил он сам себя.

А потому что никто не знает, где искать моих там до того, как Володя станет деканом… – ответил он сам себе.

И когда именно он дома, а когда отъедет на пару дней в пампасы покатать детей на страусах – тоже неизвестно…

Но главную причину, почему он не едет в Новую Зеландию, Прохоров даже сам себе озвучивать не стал.

Потому что он придумал уже, как с деньгами всё узнать про Надежду, осталось только привести себя в порядок и найти подходящее пристанище…

Есть такая песня, кажется, у Высоцкого:

Это про нашего героя тоже.

Он вышел из парикмахерской, свежий ветерок непривычно холодил подбородок, хоть какая, но растительность до этого кожу прикрывала. Котелок, саквояж и рубашки с носками он купил ещё по дороге, так получилось, что магазин готового платья попался раньше парикмахерской. Даже кальсоны пришлось купить, самые легкие и тонкие, но ведь после бегства из Песиной квартиры у него осталась только одна пара трусов, и она уже второй день на нем. Можно постирать и заказать ещё, но пока – тоже нужно мыться и переодеваться, так что пришлось…

А костюм он пока оставил старый, потому шить было неизвестно где, а покупать готовый без языка – сложно.

Но вообще, кроме этих досадных мелочей, всё обстояло как нельзя лучше – почти все перечисленные вчера (или сегодня утром уже?) проблемы были решены…

Ну, или на пути к решению…

Сейчас он найдёт гостиницу, снимет номер и примет ванну.

Нет, не в том дело, что Прохоров так уж любил подобные удовольствия, скорее наоборот – мужик в ванне представлялся ему чем-то голубоватым. Но вот душ в это время вряд ли существовал, а если уже и был придуман, то не факт, что получил широкое распространение…

Потом пойдёт куда-то и хорошо пообедает…

Скорей всего, в ресторан при гостинице…

Хотя нет, это неправильно, первым делом самолеты, и нужно будет найти новое детективное агентство…

Опять неправильно…

Идея пришла отличная: просто нанять новую контору, чтобы найти Надю. Почему он обязательно должен работать с тем высоким нескладным немцем с оттопыренной губой? Он с ним расплатился, не обманул, а если не придёт за результатами, так это его головная боль и его двадцать марок…

Ну, получит он информацию о том, в Москве ли Надя и живёт ли в том же доме, не сегодня, а завтра что изменится?

Но вот как идти в агентство, если там не сможешь объясниться?

Как им рассказать, что нужно?

Как объяснить чертёж, ведь названия улицы, где стоял их дом, он так и не знает…

Как прочесть отчёт о проделанной работе, который они ему предоставят?

Значит, для начала нужен переводчик…

Где взять?

Он увидел впереди, как ему показалось вполне подходящий отель: колонны, большие стеклянные двери, швейцар на входе…

Поднялся по ступенькам, вошел…

Но портье ни слова по-английски не знал, только лопотал что-то по-немецки и по-французски, однако понять они друг друга так и не смогли…

Пришлось уйти, потому что Слава понимал: отсутствие Песи делало его почти немым в этом городе, и только человек, говорящий хотя бы по-английски, мог оказаться каким-то протезом инвалиду Прохорову.

В книжке у Филиппова было рассказано, что есть тут в Берлине некий русский центр, где желающим вернуться на родину дают работу, исполняя которую, они через неделю или дней через десять зарабатывают достаточно, чтобы набрать на билет до Москвы.