Артур Хейли - Колеса
- Название:Колеса
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Артур Хейли - Колеса краткое содержание
Это — одна из современных империй. Бизнес-империя. Мир гигантской автомобильной компании. Мир, подобный совершенному, безупречному механизму. Но каждый из винтиков этого сложного механизма прежде всего — человек.
Человек, подверженный бурным страстям — жажде любви и успеха, денег и власти. Страстям, которые переплетают людские судьбы в немыслимый клубок интриг, почти что «дворцовых» в своей тонкой изощренности…
Колеса - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но это еще не причина, чтобы Маккернону, пока еще возглавлявшему завод, устраниться — пусть даже непреднамеренно — от разбирательства возникшего конфликта. И Залески колебался. Он вправе был послать за Маккерноном и мог сделать это немедля — достаточно снять телефонную трубку.
Два соображения удерживали его. Во-первых, как он сам себе признался, гордость: Залески прекрасно понимал, что может справиться с ситуацией не хуже Маккернона. И во-вторых, инстинкт подсказывал ему, что для этого нет времени.
— А чего добивается профсоюз? — внезапно спросил Залески Илласа.
— Ну, я толковал с председателем нашего местного…
— Давай это опустим, — перебил его Залески. — Мы оба прекрасно понимаем, что должна быть отправная точка. Так чего же вы хотите?
— Хорошо, — сказал представитель профсоюза. — Мы категорически требуем выполнения трех пунктов. Во-первых, немедленного восстановления на работе нашего собрата Ньюкерка — с компенсацией за простой. Во-вторых, извинения обоим потерпевшим. И в-третьих, снятия Паркленда с должности мастера.
Паркленд, развалившийся было в кресле, даже привскочил.
— Ей-богу, вы хотите совсем немногого!.. Могу ли я поинтересоваться, — иронически осведомился он, — когда мне извиняться: до увольнения или после?
— Извинение должна принести компания, — сказал Иллас. — А уж хватит ли у тебя порядочности добавить к этому свое собственное — не знаю.
— Да, уж это буду я решать. И пусть никто, затаив дыхание, не стоит и не дожидается.
— Если бы ты в свое время хоть немножечко затаил дыхание и подумал, мы б сейчас не распутывали всей этой истории! — обрезал его Мэтт Залески.
— Неужели ты хочешь сказать, что примешь эти его требования? — зло ткнув в сторону Илласа, спросил мастер.
— Я пока еще ничего не сказал. Я пытаюсь разобраться, а для этого мне нужна дополнительная информация. — Залески протянул руку и, загородив телефон, чтобы он не был виден двум его собеседникам, набрал номер.
Когда в трубке послышался нужный ему голос, Залески спросил:
— Как дела там у вас, внизу?
— Мэтт? — тихо переспросил голос.
— Угу…
Помимо голоса, до Залески отчетливо доносился шумовой фон — какофония звуков в цеху. Он всегда поражался, как могут люди целый день существовать в таком грохоте. Он ведь стоял в свое время у конвейера, прежде чем перейти в защищенную от шума конторку, но так и не смог привыкнуть к этому аду.
— Положение прескверное, Мэтт, — сообщил его информатор.
— А что такое?
— Смутьяны совсем разгулялись. Только, пожалуйста, не ссылайся на меня.
— Я никогда этого не делаю, — сказал Залески. — И ты это знаешь.
Он слегка повернулся в кресле и увидел, что оба собеседника внимательно следят за выражением его лица. Они, конечно, могут догадаться, хотя никогда не узнают наверняка, что он разговаривал с черным мастером, Стэном Лэтраппом, одним из полудюжины людей на заводе, которых Мэтт Залески больше всего уважал. Отношения у них были странные, даже парадоксальные, так как вне завода Лэтрапп был активным борцом за права черных, а одно время даже последователем Малкольма Экса. [5] Малкольм Экс (1925–1965) — американский религиозный и политический деятель, боровшийся за расовое равноправие; в последние годы жизни — руководитель организации «Черные мусульмане».
Но на заводе он серьезно относился к своим обязанностям, считая, что в автомобильной промышленности люди его расы могут достичь умом большего, чем с помощью анархии. И вот за это-то Залески, первоначально настроенный против Лэтраппа, и стал его уважать.
Однако в компании — это было скверно при нынешнем состоянии расовых отношений, — к сожалению, было мало мастеров или руководителей из числа черных. Следовало бы предоставить им больше, гораздо больше места, и все это понимали, однако многие черные рабочие вовсе не хотели занимать ответственные должности, а то и просто боялись из-за молодых анархистов или же не были к таким повышениям готовы. Мэтт Залески в минуты, когда его не одолевали предрассудки, частенько думал, что, если бы большие боссы автомобильной промышленности смотрели, как положено руководителям, хоть немного вперед и еще в 40-50-х годах начали программу обучения черных рабочих, на заводах теперь было бы куда больше Стэнов Лэтраппов. А от такого, как ныне, положения вещей все только проигрывали.
— Что же там замышляют? — спросил в телефон Залески.
— По-моему, прекратить работу.
— Когда?
— Скорей всего с перерыва. Может, и раньше — только едва ли.
Голос мастера звучал так приглушенно, что Мэтту Залески приходилось напрягать слух. Он понимал всю сложность положения Лэтраппа, которое усугублялось тем, что телефон находился рядом с конвейером, где работали люди. Лэтраппа уже и так прозвали «белым ниггером»: среди его черных собратьев были такие, которых возмущало то, что человека их расы поставили на ответственное место, и они вовсе не считали, что не правы. Залески, понимая это, не хотел еще больше осложнять жизнь Стану Лэтраппу, но еще два-три вопроса должен был ему задать.
— А что, возможна оттяжка? — спросил Залески.
— Да. Смутьяны хотят, чтобы весь завод прекратил работу.
— Агитация идет полным ходом?
— С такой скоростью, словно мы все еще пользуемся телеграфом джунглей.
— А хоть кто-нибудь сказал им, что это противозаконно?
— У вас в запасе есть еще шуточки? — спросил Лэтрапп.
— Нет. — Залески вздохнул. — Так или иначе — спасибо. — И повесил трубку.
Значит, инстинкт не обманул его. Времени терять было нельзя: конфликт с рабочими на расовой почве подобен короткому запальному шнуру. Если смутьянам удастся прекратить работу, пройдет не один день, прежде чем все утрясется и люди вернутся на свои места. Пусть забастовка охватит только черных рабочих, и даже не всех — выпуск продукции все равно может прекратиться. А Мэтт Залески обязан был давать продукцию во что бы то ни стало.
— Не поддавайся на их угрозы, Мэтт! — вдруг взмолился Паркленд, словно прочитав его мысли. — Пусть какие-то люди бросят работу и у нас будут неприятности. Но за принцип, право же, стоит иной раз постоять, так ведь?
— Иной раз стоит, — сказал Залески. — Не мешает только знать, какой принцип ты отстаиваешь и в подходящий ли момент.
— Справедливость — штука хорошая, — сказал Паркленд, — только она бывает двоякой. — И, перегнувшись через стол, он взволнованно заговорил, обращаясь к Мэтту Залески и время от времени поглядывая на представителя профсоюза:
— Ладно, допустим, я был жестковат с теми парнями на конвейере, потому что такое уж у меня место. Мастер — он ведь стоит посередке, ему со всех сторон достается. Ты, Мэтт, и твои люди каждый день держите нас за горло, требуете: «Давай, давай больше автомобилей!» А кроме вас, есть еще контроль качества, и он говорит: «То, что вы быстро собираете машины, — это здорово, но надо собирать их лучше». А потом ведь есть рабочие — в том числе Ньюкерк и ребята вроде него, и мастеру со всеми ними надо ладить, да и с профсоюзом тоже ухо держать востро, особенно если шагнешь не так, а бывает, и без всякой причины. Дело это нелегкое, и приходится быть жестким — иначе не проживешь. Но при этом я всегда справедлив. Я ни разу не смотрел на черного рабочего иначе, потому что он — черный: мы ведь не на плантации, и я не надсмотрщик с кнутом. В данном же случае все мое преступление, насколько я понимаю, сводится к тому, что я назвал черного парня сопляком. Я не говорил, чтобы он отправлялся собирать хлопок или чистить ботинки. Я просто помог ему справиться с работой. Больше того, я готов признать, что жалею о том, что обозвал его сопляком, — ей-богу, с языка сорвалось! Но только не насчет Ньюкерка. Если он не будет уволен, если ему сойдет то, что он поднял руку на мастера, можете выбросить белый флаг и распроститься с дисциплиной на заводе. Справедливость требует, чтоб его уволили.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: