Алан Силлитоу - Начало пути

Мы сидели в кафе на Парламентской улице, где встретились сразу после работы. Чтобы заморить червячка, съели по пирожному, и я уговаривал Клодин поехать за город, погулять в лесу, в поле. День сухой, погожий, стемнеет еще не скоро, но я не больно преуспел.

— Вот еще, — говорила она. — Охота была тащиться в такую даль. Лучше проводи меня домой.

— У тебя свидание с Элфи? — спросил я. Во мне вдруг проснулось подозрение.

— Хочу смотреть телевизор. Мама вчера купила. На свои сбережения. Отец ничего не мог бы купить, у него заработки похуже.

Она хотела, чтоб я шел с ней, смотрел телевизор вместе с ее родителями — они наскребли из своих грошей, купили телевизор и теперь не нарадуются, но у меня были другие планы.

— Вчера вечером мы виделись с Элфи, — сказал я невинным тоном. И в ее глазах сразу же блеснула тревога. — Поболтали о том, о сем, — прибавил я. — Ничего особенного.

— И все?

— Он вроде чего-то беспокоится. Еще пирожное хочешь? Бери. Я угощаю.

Но ей было не до пирожных, не терпелось узнать, о чем у нас была речь.

— А чего это с ним? Он сказал?

— Сказал, да только мне одному.

— И ты пообещал никому не говорить?

Я улыбнулся.

— Мы и без того друг друга не выдаем.

Пирожное смазало помаду, Клодин вынула из сумочки зеркало и стала красить губы.

— Он это из-за меня?

— Ему приглянулась другая девчонка, он думает, может, ему тебя бросить.

У нее задрожали губы:

— Ты все врешь.

— Я ему говорил, он дурак будет, если даст тебе отставку. Так его уговаривал, теперь, наверно, не уйдет.

Она огляделась, желая убедиться, что здесь нас никто не знает и не сболтнет Элфи. Вот уж тогда он как пить дать ее бросит.

— Я ухожу, — сказала она, вставая — Одна пойду. Не ходи за мной.

— К Элфи идешь?

Она не мастерица была врать, так что и не пыталась.

— Да.

— Зря. Его нет дома. Он собирался в Карлтон к бабке.

Это ее совсем убило. Она всему поверила, я даже не понимал, как можно быть такой дурой. Я взял ее руку и сжал покрепче — пускай чувствует мою любовь.

— Поедем за город, хоть в Стрелли. Там хорошо, подышишь свежим воздухом.

Клодин села, и я поставил перед ней еще чашку чая.

— Поеду домой, — сказала она, — так будет лучше.

Теперь уже встал я.

— Ну как хочешь. Только мне надоело. В полседьмого у меня свидание с одной девушкой с нашей работы. Она каждый день приезжает из Тибшелфа. Девчонка первый сорт.

— Что ж, я и тебе разонравилась? — сказала Клодин.

— Конечно нет. Просто я хочу уйти из этой грязной дыры и прогуляться.

Полчаса спустя мы под ручку шли мимо пивной «Могучий дуб» по дороге к Стрелли. До сумерек оставалось еще часа два, с полей дул теплый ветерок.

— Ну как, не жалуешься?

И она хмуро ответила, что ей жаловаться не на что. Мы миновали церковь и свернули налево, в Весеннюю рощу. На дорожке обнималась какая-то парочка, и я сказал:

— Пойдем подальше в лес.

Клодин не хотела, и я решил — сейчас самое время ей сказать.

— Давай наконец сойдемся. Я прямо помираю по тебе, Клодин. Я еще ни в кого не влюблялся, ты первая, и мы знакомы уже сколько месяцев. Теперь уже можно.

Я притянул ее к себе, и под шорох тяжелой листвы мы классно поцеловались.

— Нет, — сказала она, когда я положил руку ей на коленку. Я раздвинул ее ноги, и она, видно, ждала, что будет дальше.

— Завтра в обед мы увидимся с Элфи, и я расскажу ему, что мы с тобой все время встречаемся.

— Ну почему ты такой бессовестный? — воскликнула она.

— Потому что хочу тебя. С ума по тебе схожу Но я все ему расскажу, и тогда он уйдет к этой новой девчонке. И я тебя тоже брошу.

Она рассмеялась:

— На берегу камешков сколько хочешь.

Я тоже ответил со смехом:

— До моря далеко, а вокруг — один песочек. Она помолчала, потом спросила угрюмо:

— Неужели расскажешь?

Я дал честное слово. Она взяла меня за руку и сказала:

— Ну, ладно.

— Что ладно? — Я хотел, чтоб она сказала мне прямо.

— Я согласна.

Мы нашли местечко, и после жарких поцелуев она легла на траву, откинула голову. Она была вся теплая, губы почему-то отдавали не только сладковатой помадой, но и горечью, и я, кажется, весь был в этой помаде. Я накинулся на нее. Клодин задвигалась, стала кусаться.

Ну почему она согласилась только ради того, чтобы я не расстроил все между ней и Элфи? И когда мы под руку шли обратно, я впервые приревновал к нему. Только ревновал я напрасно, потому что хотя заманил я ее в рощу обманом, но чем чаще мы виделись с ней после этого, тем реже она виделась с Элфи, и под конец у нее все сладилось не с Элфи, а со мной, и мы наслаждались друг дружкой по нескольку раз на неделе то в парках, то где-нибудь в поле. Когда руки наши встречались после работы, у обоих дух захватывало — и мы только и могли вздохнуть свободнее, когда в лицо ударял запах травы и пышной листвы. Мы пробирались тайными тропками, потом уходили от них в сторону, в глушь, и там, под деревьями, скрытые от всего мира, раздевались донага, точно у себя дома, и я глубоко окунался в первую в своей жизни любовь. Обоим этого хотелось, но Клодин иной раз упрямилась, и приходилось добиваться своего и лаской и таской, только я ведь знал, что в конце концов получу свое, и оттого было еще слаще.

Мы уже несколько недель играли в мужа и жену, я пообвык и стал даже подшучивать над ней, и вот однажды вечером, по дороге из лесу, я спросил — а с моим корешом Элфи ей тоже было так хорошо?

Клодин остановилась под фонарем и посмотрела на меня очень серьезно.

— Сказать тебе, Майкл? Сказать? — И, не дожидаясь ответа, продолжала: — Так и быть скажу. У нас с Элфи Ботсфордом ничего та кого не было. Ни разу. Хочешь верь, хочешь нет, но я говорю правду. Он ни разу не посмел. Сперва попытался, а я не далась (меня так мама учила), и он больше не пробовал, только унылый стал, угрюмый. Так что сколько времени мы с ним гуляли, а до этого не дошло.

Меня пот прошиб. Вот когда до меня доперло, что это значит — «у нас все слажено»: ведь если у нее ничего такого не было с Элфи, стало быть, я сам попался в ловушку, которую расставил ей. Теперь трудно сказать, кто кого старался поймать, но сейчас мы попались оба, это уж наверняка. Клодин взяла меня под руку и склонила голову мне на плечо, можно подумать, на нас сейчас прямо с небес польется колокольный звон. Мы шли мимо очереди на автобус, и мне казалось, люди оценивают нас каждый на свой лад и думают: вот и еще одна милая молодая парочка скоро пойдет к алтарю. В сумерках какой-то старый хрыч радостно ухмылялся, глядя на нас, а меня так и подмывало показать ему нос и сказать: «Как бы не так, папаша». Но я сжал локоть своей подружки, и едва нас укрыла тень живой изгороди, поцеловал ее.

— А я-то иду и удивляюсь, что это ты такой смирный, — сказала она. — Ну что, теперь доволен?