Эдуард Лимонов - Священные монстры (портреты)

Простой сюжетец этот разыгран как современная драма. Музыкальное сопровождение делает мелодраму неотразимой. Вся неумолимость любовной драмы смягчается участием и человеческим состраданием, пролитым как бальзам проституткой на раны милорда.

Или песня "Аккордеонист" о проститутке и аккордеонисте. Юная проститутка влюбилась в аккордеониста, пальца которого - сухие и красивые выбивали модную мелодию "Java" (Ява). Они влюбились друг в друга и строили планы, как они скопят денег и откроют кафе. Он будет патроном и будет играть на аккордеоне, а она будет стоять за кассой. Но началась война, его забрали в армию, и аккордеонист не вернулся с войны. Проститутка безутешна, она рыдает, ее избегают клиенты и бьет сутенер. Однажды она отправляется на бал-мюзетт и там играет другой аккордеонист ту же мелодию - "Java". И проститутка начинает неотрывно наблюдать за пальцами аккордеониста... Сделав круг, жизнь начинается сначала. Любовь торжествует. И у второго аккордеониста такие же сухие и красивые пальцы. "Аккордеонист" шедевр.

"Когда ты берешь меня в свои руки

И обращаешься ко мне шепотом

Я вижу жизнь в розовом цвете"

поет Пиаф в своей самой знаменитой песне, в хите всех времен и народов "La vie en rose" ("Жизнь в розовом"), маленькая сухонькая женщина Эдит. В личной жизни она не раз видела, жизнь в розовом цвете, в числе ее любовников Ив Монтан и множество звезд. Она любила молодых мужчин. Эта сухонькая легкая пожилая женщина с плебейским лицом. Она могла бы быть сестрой Жана Жене. По происхождению они были близки.

Детство и юность Эдит прошли на улице. Когда она стала петь с подружкой, ее не раз забирали с подружкой в полицию. Если бы не голос, этой дочери французского народа была бы уготована судьба воровки, в проститутки она не вышла бы ростом и статью, хотя у французов испорченные вкусы и на рю Сент-Дени мне самому приходилось видеть солидных мамаш. Их обычно покупали юнцы. В конце жизни Пиаф покупала юнцов. Вышедшая из криминала (сейчас есть об этом книги, их можно прочесть) девушка согласно легенде пела как-то на улице и ее услышал поэт Жан Кокто. Якобы было так. И он устроил карьеру Эдит. Легенда красивая. И Жан Кокто оставался до конца своих дней другом "воробышка" (Пиаф).

Великолепна в исполнении Эдит Пиаф "Карманьена":

"Это приближаются, это приближаются, это приближаются!

Аристократы, мы их повесим!

Триста лет вы гоняли нас на войны

Теперь пришла расплата, мсье короли!"

в страсть этой революционной песни простая парижанка плебейка Эдит вносит свою личную страсть так мощно звучат слова.

Кипящей смолой классовой ненависти, мелодрамой парижских блатных песенок о любви умела страстно залить своих слушателей маленькая худенькая женщина с консервативной прической в простом темном платье с белым воротничком. В том, что Пиаф народная певица достигла национальной сцены и сделалась певицей национальной, французской можно только поаплодировать французской культуре. В России признание для певицы криминального романса невозможно. Наше официальное искусство обезжирено, чопорно, антинародно, его символ это изобретение 18 века - костюмированная музыкальная сказка - балет. Во Франции широкая культура немедленно адаптировала криминальную лирику Пиаф, также как криминальные романы Жене.

Еще одна великая песня "Мой легионер!". Думаю, она принесла Иностранному легиону неисчислимое количество рекрутов, стала фольклором Легиона и его гордостью.

В чем разгадка Пиаф? В трагизме ее сюжетов, в трагизме ее персонажей, в трагизме жизни, которую обречены судьбой вести ее персонажи, в трагизме ее хрипловатого холодного и страстного (и этим благородного) голоса. В том, что душа Пиаф подлинно чистая душа маленькой воровки, не вышедшей в проститутки, ростом и статью.

"Когда ты берешь меня в свои руки

И обращаешься ко мне шепотом...

Я вижу жизнь в розовом цвете..."

Справедливости ради следует сказать, что пришествие Пиаф подготовили менее известные чем она десятки народных певиц, выступавших с подобным же криминальным романсом. Достаточно упомянуть хотя бы шансонетку Мистингет. И безусловно также, что пришествие Пиаф подготовили века криминальной культурной традиции во Франции, начиная от Франсуа Вийона. Так что Пиаф и Жан Жене не были случайными чужаками и экзотикой, они уверенно пришли в 40-х годах и уверенно заняли каждый свое место на подготовленных для них тронах.

Есть пьеса Мишимы под названием "Мой друг - Гитлер". В пьесе Эрнест Рэм все время повторяет фразу: "Адольф - художник, а Эрнест - солдат". По ходу пьесы Гитлер доказывает обратное: действие происходит до и во время "Ночи длинных ножей", когда Гитлер уничтожил всю верхушку СА во главе с Рэмом, а заодно и других своих политических противников, среди них Штрассера.

Интересно, что Рэм (во всяком случае Рэм - герой пьесы Мишимы) - прав абсолютно. Категорически прав. Главное в Гитлере не его военная служба, в конце концов, он был капралом (или фельдфебелем) всего четыре года с 1914 по 1918. А художником он был большую часть его жизни, и до и после 1-ой мировой войны.

В годы, проведенные им в Вене, Гитлер, как известно, пережил длительный период богемы. Мать его умерла, средств для существования у Адольфа не было никаких. Он рисовал картинки для туристов, а его приятель бомж продавал их в местах скопления туристов. Сюжеты картинок были исторические архитектурные памятники и виды Вены: Собор Святого Стефана и прочее. В ту пору Гитлера помнят как мрачного сутулого парня в длинном пальто и даже в котелке, то есть с претензией на оригинальность. Ночуя где придется, в ночлежках, Гитлер и его приятель бомж в конце концов выбились из нищеты и даже смогли снять себе комнату. В те годы Гитлер много читал, и по его собственному признанию, именно в эти годы - с 17 до 24 лет - впитал в себя все идеи, впоследствии развитые им в "Майн кампф". Рисовать он никогда не переставал. Поскольку он мечтал стать архитектором, особенно охотно, и не только потому, что хотел продать их, он избирал сюжетом для картин архитектурные ансамбли. В Вене немало великолепных исторических памятников.

Существует поверхностное мнение, что, якобы, Гитлер был неудачливым и неталантливым художником. Мнение это основано лишь на острой неприязни к Гитлеру как политику национал-социалисту, и к нацистскому режиму, установленному им. Мне пришлось видеть многие репродукции акварелей Гитлера (например, в редкой французской книге начала 60-х годов "Женщины Гитлера") и я должен сказать, что это поразительные акварели. Как правило, они изображают некие старые архитектурные сооружения: храмы, ворота, арки. Это нечто среднее между Клодом Лорреном и сюрреалистом итальянцем Де Кирико. Молчаливая вселенная мистически загадочных архитектурных форм. Может быть это, видевшийся Гитлеру в архитектурных формах, Третий Рейх. И это талантливо.