Джон Кинг - Английский путь

Злобный ублюдок в серой униформе стоял передо мной. Разглядывал мой паспорт. Изучал фотографию, но не поднимал головы, чтобы убедиться, тот ли это Том Джонсон. Чего-то ждал. Что лицо на фотке вдруг оживет и рот скажет «иди на хуй». Что голова отклонится назад, а потом ударит в переносицу. Кровь запачкает свеженькую форменную рубашку, оставляя на ней яркие полосы. Что-то вглядывался в морщины на моем лбу. Играл свою роль в сценарии, разработанном подонками, заседающими в Брюсселе 1. Вертел в руках новенький красный британский паспорт. Ублюдки работали весь вечер, ставили нам европейские печати. Тратили в три раза больше времени, чем обычно. Без идентификационной карточки на груди, бронежилет, униформа прикрывает потную кожу; щеки в оспинах. Таможенный мудак ничего не говорил, просто стоял и кисло разглядывал фото. Таращился в пространство, мразь. Я почувствовал, что у меня начинают дрожать колени, зудеть пальцы и сжиматься кулаки, но я подавил вскипающую злость. Вспоминает что-то из базы данных о хулиганах, или это обычная проверка? Поднял голову с выражением удивления на лице и стеклянным взглядом. Засосал внутрь порцию воздуха, так что он даже забурлил у него в глотке. Дурно воспитан; к тому же от него пахнет рыбой. Виновник всех моих неприятностей.

— И чем же вы планируете заниматься в Голландии, мистер Джонсон?, — спросил он, само любопытство и подозрительность. Самодовольный. Говнюк.

Я улыбнулся как можно более приветливо.

(Ну да, я еду через Голландию в Берлин, мистер Мудак-из-Таможни, где собираюсь посмотреть матч Англия — Германия и надеюсь хорошенько оторваться там. Вот что. Но для начала я собираюсь зависнуть в Амстердаме и нажраться, потом заняться голландскими чиксами, о которых ты так много слышал. Нет-нет, не шлюхами, на тех я просто поглазею. Классические забавы классических английских джентльменов. Нет, мне нужна какая-нибудь голландская королева красоты, блондинка «никогда-не-говори-нет». Может быть, даже перемахнемся с кем-нибудь. Потом мы собираемся уделать немцев прямо у рейхстага. Вот что. И наконец, приятель, твоя женушка просто захлебнется от восторга. Она же любит это, грязная корова. Я уже вижу: девять утра, ты дрочишь тут, в порту, за столом, а она смотрит новости про английских парней, устроивших беспорядки. Даже ты посмотришь одним глазом.)

— Я собираюсь в Амстердам на несколько дней, отдохнуть у своих друзей. Может быть, еще куда-нибудь по Голландии проедусь. Посмотрю достопримечательности, просто отдохну.

Я смотрел, как остальные парни уже поворачивают за угол. Ведут себя так невинно, словно новорожденные. Обвел взглядом пол, стены, потолок. Просто смешно, как легко они отделались, Такие парни, как Фэйслифт и Билли Брайт. Акула Брайт с обмотанным вокруг руки флагом Святого Георга в целлофановом пакете, чтобы не промок. Эти цвета не мокнут. Марк топтался на месте, улыбался, смеялся. Дожидался меня. Наслаждался представлением.

Я снова повернулся к стоящему передо мной мудаку. Снова улыбнулся. Большой желтый шар с черными отверстиями рта и глазниц. Супермен из мультфильма, все делающий невпопад. Почему он выбрал меня? Просто повезло, или что-то более серьезное?

— Хотите попробовать амстердамские наркотики, не так ли, мистер Джонсон? За этим туда едете, да?

Вот оно что. Играем в борьбу с наркомафией. Издеваются, что ли?

(Не знаю, как ты, приятель, но неужели ты думаешь, что я поеду туда за этим? Будь чуточку поумнее и дай мне догнать своих. Смотри, врежу тебе по яйцам. Хорошо врежу, так что они окажутся где-нибудь в кишках, и ты весело проведешь остаток своих дней. Как будто нам дома наркоты не хватает. Но я не трону тебя, потому что тогда мне придется пропустить весь кайф и все танцы, а твои приятели просто обоссутся, когда меня посадят на шесть месяцев за кастрацию работника таможни. Мне пора в путь. Амстердам, Берлин и Англия — Германия. В мои планы не входит, чтобы меня повязали, когда я еще даже не успел выехать из страны. На хуй надо. В мои планы вообще не входит быть повязанным. Совсем ни к чему так себя вести, потому что скоро мы пересечем Ла-Манш, и там не будет ваших дурацких правил и предписаний. И нет больше мистера Хороший Парень. Попасть на континент, и все. И нас не будут волновать законы, потому что они будут иностранными. За пределами Англии можно делать все что угодно.)

Я еще раз улыбнулся. Мышцы лица уже начинали болеть. Я не улыбался так много с того раза, когда я, Род и Марк немного дунули — у Рода в машине была шмаль. Хотели остановиться поссать. Нас остановили полисы, сказали, что Род пьян. Засранцы. К счастью, Род был трезв, хотя мы возвращались с воскресной вечеринки; полисы отбуксировали нас в участок, так как надеялись на легкую добычу. Им наплевать на наркопритоны в Брикстоне 2и серийных насильников, куда приятнее хватать людей за воскресным обедом или тех, кто выпил в пабе восемь пинт. Может быть, они проверили по компьютеру и не нашли нас там, так как они предупредили нас и отпустили. Еб твою мать, я не мог в это поверить. Род сказал, что мы, удолбанные, зашли в полицейский участок. Обоссышься. Я чувствовал себя так, как будто выиграл в какой-то ебаной лотерее, а старый хрыч-полицейский демонстрировал свою озабоченность ростом наркомании — «это вполне возможная и реальная вещь, потому что мы должны помнить, что легкие наркотики приводят к более тяжелым, и прежде чем общество поймет, что происходит, его значительная часть уже будет во власти экстази и героина, что приводит к потере нравственных ориентиров, нежелательной беременности и — неизбежно — к потере уважения к закону». Этот мудак сделал паузу, словно находился на кафедре, и сказал, чтобы я убрал с лица свою ухмылку, не то он обвинит меня в неуважении к власти. В наше время нельзя даже улыбаться. Вы платите налоги, а все, что получаете от них взамен — это унижение.

Но я буду вежлив, очень вежлив. Не нужно винить во всем этого чела из таможни. Он просто делает свою работу. Его лицо так безжизненно, как будто он — машинист, ведущий поезд в Аушвиц 3. Не нужно ссориться. Я буду приветливым с ним, я хочу ехать. Посмотреть мир и получить удовольствие. Потому что ездить за сборной всегда весело, независимо от того, с кем она играет. Товарищеский матч в Берлине — тем более. Я вспомнил о человеке передо мной и его наркокартеле, ждущем меня в Голландии, всех этих искусственных веществах, используемых подрывными элементами для нарушения общественного спокойствия.