Сергей Макуров - Плохой парень (Король экстази)

Сказание Колошенко о прошлом отдают фантазией, блефом опера или алкогольные возлияния последних дней произвели такого рода реакцию на меня.

— Так вот, — рассудительно вещает оперативник. — В ту далекую пору ты сквознячок еле дувший. Всего лишь струей воздушной мог уйти с горизонта, куда конкуренты твои уходили. В тюрьму на лет семь или трупом в канаву свалиться от пули бандосов.

— А тебе, наверное, казалось типа ты неуловимый? Прыткий, изворотливый? Фартовый? — расплывается блаженной улыбкой он.

— Возможно, — сухо, олимпийским спокойствием роняю я.

— Ан нет старичок. Ураганом необузданным мы сотворили тебя. Еле заметной струйке воздуха придали неповторимости и персональной красоты. Ты стал мощнейшим торнадо в современной истории наркоторговли России, — он вытягивает вверх правую руку с поднятым указательным пальцем. — Номером один торговцем.

— Ты блефуешь Андрей. Хрень несешь. Думаешь развести меня? Или ты бухой в хлам? — возмущаюсь, привстаю с места.

— Сядь, — орет он. Я, подчиняясь, опускаюсь на стул.

— Успокойся, man. Слушай далее! — распоряжается Колошенко. — Только неперебивай.

Скулы оперативника играют желваками. Андрей напряжен излишне, уже не таит шумящих чувств, которые его обуревают под конец разговора.

— Майкла и Шмелева мы к тебе пристроили. Под Майкла сделали подводку иностранные коллеги полицаи. На компаньона твоего материала выше крыше доказательственного о причастности к наркоторговле. Шмель у нас в оперативной разработке с 1989 года. Мы настоятельно порекомендовали принять твое предложение о поставках "экстази". Он повозмущался из проформы. Преступный авторитет все-таки! — Колошенко не сдерживаясь, ржет, процеживает через смех, — но согласился. А, когда ты "уговорил" меня от Шмелева тебя спасать. Мы вообще не разлей вода вместе с тобой.

Колошенко прерывается, щурится в мою сторону, выглядывая вопросы от подопечного. Не интересно, почему и зачем он поступил так со мной. Правду или ложь говорит опер не проверить, да и не нужно. Финита ля комедия. Дружба оказалась сплошным фарсом. Приятельское, близкое общение ординарным контролем правоохранительных органов.

Колошенко льет потоком откровений о наших приятельских взаимоотношениях, отлично спланированном заговоре партнеров, моей безысходности впереди.

— Четко сработали операцию, — с нескрываемой гордостью делится он. — Ты перед отъездом в Литву проронил невзначай о настроении бросить бизнес. Я понял пора действовать! До этого выжидал я, — делится тактическими ходами оперативник.

— Поведение хулиганское твое опять же, — фраза определенно отдает претензией ко мне, — поездка в ближнее зарубежье без уведомления. Источники доложили о планах Антона Кнутикова в Вильнюс поехать, — интонация шкварчит обвинением. Я тогда ненароком подумал, обратно ты не вернешься, — призадумывается он.

— Признаться. Пессимистично относился к плану, предложенному коллегами по тебе. Думал, не разведешься на месть Шмелеву. Но ошибся. Бывет, — скривив губы, удивляется он.

— Твои "друзья" стороной не прошли, подсобили в организации заговора. Гаврюша подсыпал порошок, но заметно переборщил с дозой! — лыбиться опер. Раскрывает рот, чтобы продолжить, но вторгаюсь напористо я.

— Врешь? — подожженной спичкой вспыхиваю.

— Поспрошай дружбана, — язвительно советует он. — За Гаврюшенко проступков против закона наберется на полноценную уголовную статью. Трусоват к тому же Гавр. Уговаривать, возиться с напарником твоим долго не пришлось.

— Вы же меня чуть не прикончили! Скоты! — ору срывая голос.

— Ну, ну Антон, — придерживает мои рвущиеся связки от крика, — Гаврюшин косяк. Этому придурку сказано несколько раз было, сколько сыпать порошка. Задача ставилась элементарная. Сымитировать покушение. Убивать тебя никто не помышлял. Ты живым нужен!

— Бович пособничал с монтажом аудиопленки. Запись лоховская, левая, топорно сработанная. Но ты повелся, — с сожалением удостоверивает Колошенко.

— Хороший ты Антош парень, — ласково лечит опер. — Сколько лет рука об руку шествуем с тобой! — призадумывается несколько секунд он. — Поверь man! Желание естественно огромное помочь тебе! Коллеги отговаривали, — как то брезгливо роняет он, — мол, борзый Кнутиков, аргументировали они. Кинуть на растерзание к Шмеловской братии предлагали.

— Наш диалог в больнице касаемо Шмелева я на пленку писанул на всякий случай, — словно извеняюще крякает Колошенко. — Ты же понятно дело в курсах, за Шмелева братва на ремни тебя порежет!

— Сука ты Андрюша, — процеживаю сквозь сжатые зубы.

— Спасибо Антош за благодарность, — кланяется головой он. — Только не забудь!!! — повышает тон. — Кто твою ребячью задницу прикрывал от наездов бандитов, ментов.

— Главное! Ты тут целкой не притворяйся! — сурово. — На дружбу нашу не ссылайся. Мы на разных баррикадах. Я мент, ты преступник. Никто тебя за руку не тянул наркотой торговать. Даже отговаривали. Повспоминай, — просит он.

— Но, ты хотел красивой жизни и преступной романтики, — напоминает Колошенко. — Получил? — придирчиво. — За преступления расплата приходит Антонио! — Если ты в 24 года не усвоил закон жизни. Твои половые трудности, — устанавливает опер, словно собрав доказательства сего факта, теперь предъявляет мне конечный расклад.

— Лично мне ничего плохого ты не сделал. Поэтому вредить тебе нет желания, — Колошенко осторожно заглядывает мне в глаза. — Ты затеял игру по неким правилам. Инструкцию для участника не до конца дочитал по малолетству. Чтож бывает! Молодость зелена! — с пониманием соглашается. — В конце инструкции для применения пункты важные вставлены. Если бы "дочитал", а точнее поспрашивал старших товарищей о последствиях, — несколько призадумывается оперативник, видимо проецируя иную ситуацию на случай моей осведомленности о концовке игры. — В опасных аферах три варианта завершения тюрьма, могила, или мы! — простецки доносит Колошенко эпилог остросюжетного романа.

— Время такое нынешнее Антош. Паскудное я бы назвал, — кривляется лицом он, будто съел очень кислое снадобье. — История переварит наши подлости. Мы же, в сегодняшнем дне сотрудничать обязаны. От коллективной работы обеим сторонам только плюсы.

— Отвечая о последствиях для тебя в случае отказа, — Колошенко сочувствующе глядит на меня. — Ты вправе уйти. Альтернатива всегда присутствует. Выход найти, возможно, из любого непростого положения. Тебе, например, на свободе остаться живым и невредимым.

— Каким образом? — засовываю изводящий меня вопрос в притчу Колошенко о несправедливом времени, выпавшем на нашу долю, предательстве….

— Весьма просто! — бодро включается оперативник. — Выйти навсегда из бизнеса "экстази" в России, странах СНГ. Короче, не продавать препараты, — он четко перечисляет требования, выполнив которые я буду свободен. — Передать контакты, касающиеся поставок товара Бовичу. Далее свести бывшего компаньона с партнерами в Европе. У тебя же эксклюзив покупки марочного европейского "экстази".