Ине Лоренс - Непокорная [litres]

Адам немного подождал, а затем вытащил пистолет, взвел курок и приставил дуло к голове старухи.

– Если я не смогу взять тебя с собой, мне придется тебя застрелить! – сказал он по-турецки.

Внезапно все вокруг замолчали. Йоханна испуганно смотрела на Османьского. Мунджа бросилась к старухе и потянула ее за руку.

– Вставай! – взмолилась она. – Речь идет о твоей жизни.

Увидев оружие в руке Адама, турчанка вскочила на ноги так ловко, как будто была юной девушкой. Мунджа помогла ей сесть в седло. Это оказалось проще, чем можно было ожидать, ведь под платьем у старухи были длинные шаровары. Затем Мунджа подошла к кобыле, на которой приказал ей ехать Карл, и хотела было взобраться на нее.

В этот момент Карл обхватил ее за талию и приподнял. Мунджа испуганно посмотрела на него, но его улыбка ее успокоила. «Он хороший человек, – подумала девушка, – во всяком случае, лучше, чем те, что у меня на родине». Мунджа улыбнулась в ответ и заметила, что Карла это обрадовало.

– Не могли бы вы помочь и моей рабыне, эфенди? – спросила она и сказала себе, что это слово в адрес Бильге звучит в ее устах довольно странно, ведь она и сама была теперь рабыней.

После того как темнокожая девушка оказалась верхом на спокойном коне, захваченном у турок, Адам взял на руки маленького мальчика и после недолгого размышления подсадил его к Лешеку. Одноногий старик, как ни странно, лучше всех мог успокоить испуганного ребенка. Наконец Османьский вскочил на коня и знаком велел остальным следовать за ним.

Отряд присоединился к длинной веренице польских всадников, и несколько часов они видели лишь равнины к востоку от Вены и гусар, скакавших впереди. Адам ехал во главе; за ним следовал Карл, держа поводья вместо Бильге, поскольку юная рабыня двумя руками вцепилась в гриву своей лошади. Мунджа ехала рядом с Карлом, внимательно глядя на него. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он погружен в мрачные размышления.

Наконец Карл повернулся к ней:

– Есть ли у тебя родственники, которые могли бы приютить тебя после смерти отца?

– Нет, – ответила Мунджа, умолчав о старших сестрах Исмаил-бея.

Она видела их всего пару раз в жизни и была убеждена, что обе женщины постарались бы как можно скорее продать ее какому-нибудь сановнику, чтобы получить выгоду.

– Значит, ты не можешь вернуться на родину? – снова спросил Карл, и в его голосе прозвучало облегчение.

Мунджа покачала головой:

– Нет, эфенди. Мой отец был в немилости у султана, поэтому на родине я стану обычной рабыней.

«Дурочка! – отругала она себя. – Ты и здесь всего лишь рабыня».

Карлу стало досадно, что после битвы он не захватил столько же добычи, как Игнаций или Тобиаш Смулковский. Он нашел немного золота, но его хватило бы лишь на небольшое имение. Правда, у него было шесть хороших лошадей, и он мог бы стать конезаводчиком. Этим не наживешь большого богатства, но наверняка можно добиться определенного благосостояния. Поскольку отец юной турчанки был в опале, ее такое положение должно удовлетворить. Тем не менее ему также нужно было заботиться о сестре. Недавно Йоханна прошептала Карлу на ухо, что нашла несколько драгоценных камней, но он не придал этому особого значения. Молодой человек снова посмотрел на Мунджу.

– Если нет никого, кто мог бы приютить и защитить тебя, я вынужден буду оставить тебя у себя, – заявил он, удивившись тому, что очень рад такому повороту событий.

Несмотря на то что Мунджа все еще скорбела по отцу, ее сердце радостно подпрыгнуло в груди.

– Мне бы хотелось этого, – прошептала она.

– Но тогда тебе придется принять христианство, – продолжил Карл.

В ответ Мунджа прочитала «Отче наш» по-польски и «Аве Мария» на латыни. Увидев изумление на лице Карла, девушка улыбнулась:

– Моя мать была полькой. Она тайком научила меня своей вере. Я верую в Бога Отца, Сына и Святого Духа, а также в Деву Марию!

Карл сказал себе, что это хорошая новость. Внезапно ему захотелось, чтобы военный поход поскорее закончился, – тогда он сможет жить на своей земле и разводить лошадей.

Не решаясь нарушить приказ Адама, Йоханна продолжала носить женскую одежду. Однако чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, надела сверху плащ и натянула на голову капюшон.

В то время как Карл был весьма доволен тем, что Мунджа едет рядом с ним, Йоханну раздражал Игнаций, который вертелся возле нее и не упускал ни единой возможности раскритиковать Адама.

– У Османьского манеры деревенщины, – заявил Мышковский. – Он ведь всего лишь сын рабыни, с которой его отец провел пару часов. Если бы Анджей Сенявский выжил, он отправил бы свою любовницу и ее ребенка в какую-нибудь усадьбу и женился бы на достойной девице. Ваш дед допустил ошибку, вступившись за эту женщину и ее сына. Жемовит Выборский никогда бы этого не сделал, если бы знал, что однажды Османьский так с вами обойдется…

Хоть Йоханна ужасно злилась на Адама, она знала: одного ее слова было бы достаточно, чтобы закончить этот маскарад. Однако же она настояла на том, чтобы и дальше играть роль молодого человека, и поставила себя в дурацкое положение перед Османьским.

Однако она злилась и на Игнация. До сих пор Йоханна считала его весельчаком, преданным своему предводителю. Теперь же Мышковский, как и Фадей, продемонстрировал свою неверность. Несмотря на то что Йоханне хотелось давать Адаму пощечину утром, днем и вечером, она не могла отрицать, что он был хорошим предводителем.

– Вы красивая женщина, – продолжал Игнаций. – Для меня было бы честью поклоняться вам.

Однако взгляд, которым он пожирал ее, выдавал другие желания. Пока Мышковский говорил, Йоханна поняла, что он думает не о женитьбе, а о внебрачных отношениях. Она была не готова к этому. Когда Игнаций стал проявлять свою заинтересованность слишком открыто, девушка достала пистолет, который прятала в кармане юбки, и посмотрела на Мышковского с улыбкой:

– Брат научил меня защищать свою честь, и клянусь Пресвятой Богородицей, я буду делать это до тех пор, пока Кароль не выдаст меня за человека, которого сочтет достойным этого.

Тон Игнация тут же изменился:

– Неужели вы хотите сказать, что, проведя столько месяцев среди мужчин, сохранили невинность?

С холодным выражением лица Йоханна взвела курок.

– Я стреляла в мужчин и за меньшие проступки, – сказала она и прицелилась в Игнация.

Тот, выругавшись, натянул поводья и оказался позади. Мышковский увидел перед собой Войслава, который рассмеялся ему в лицо:

– На вашем месте я бы отнесся к предупреждению моей госпожи серьезно. Она редко промахивается.

– Чертов холуй! – крикнул Игнаций и замахнулся на Войслава кулаком.