Ольга Вяземская - Воровка. Королевы бандитской Одессы

— Но что же мы стоим, друг мой Ольга Дмитриевна? Прошу вас, побеседуйте несколько минут с усталым стариком.

Мысленно усмехнувшись, уж в который раз за этот вечер, баронесса подала великому князю руку.

— С удовольствием побеседовала бы. Однако не вижу здесь ни одного усталого старика…

— Вы все льстите мне, сударыня, — пророкотал дядя царя и увлек баронессу фон Штейн в малую гостиную.

— Как она хороша, — вздохнула Поленька, не замечая, что говорит это вслух. — Как умна, как благородна. Как бы я хотела хотя бы в малости походить на свою душеньку мачеху…

— Вы много лучше, Поленька. — Штабс-капитан Глебов поцеловал девушке руку. — И у вас все впереди.

В ответ на комплимент Полина нежно улыбнулась: Алексей Алексеевич оказался таким приятным и галантным кавалером…

Сам же галантный кавалер хоть и вздохнул, а все же решил, что Поленька — отличный выбор. Раз уж нельзя обратить заинтересованный взор на баронессу, то пусть хотя бы останется его, Алексея Глебова, добрым другом.

Малая синяя гостиная оказалась не так уж и мала. Темный дубовый паркет, тяжелые темно-синие бархатные шторы, темная же мебель, кресла, обтянутые синим и серым шелком, — все это скрадывало, хотя и незначительно, изрядные размеры зала. Здесь было тихо и прохладно — ветерок с Невы шевелил занавеси и слегка качал пламя на высоких свечах.

«Вот это уже совершенно лишнее… Небось, во дворец электричество давно провели. Да и по всей столице фонари горят-сияют. Уж не рязанская, поди, губерния, да и не сибирская тайга…»

Великий князь закурил и упал в кресло. Только тогда баронесса решилась грациозно опуститься на краешек козетки. Сейчас перед ней был не душка военный и даже не престарелый обольститель. Характерный блеск в глазах вмиг превратил дядюшку царя в подлинную акулу делового мира. Ольга вспомнила, что уже слышала в Американских Соединенных Штатах преинтереснейшее слово «бизнес» — сиречь именно дело, которое ведешь от всей души, вкладывая не только и не столько деньги, сколько силы и саму душу.

— Итак, уважаемая баронесса… О чем мы не договорили третьего дня у князя? И что вы от меня скрыли?

Ольга про себя расхохоталась. Не стоило начинать с ней переговоры с запугивания, пусть даже столь милым тоном. Да и не скрывала она ничего… Ну, точнее, почти ничего. Правда, за эти дни «почти» чуток разрослось, однако об этом упоминать было пока рановато…

— Помилуйте, Владимир Александрович… Разве посмела бы я что-то скрывать от вашего высочества? Не знала, вот и молчала.

— А сейчас узнали?

— Да. — Баронесса коротко кивнула. — И хочу поделиться в первую очередь с вами нынешними своими планами.

— Именно со мной?

— Конечно! Вы человек мудрый, в деловом мире известна ваша хватка. Ежели вы моей идеей проникнетесь, то уж свет и подавно…

«Лесть и по сю пору самое сильное оружие… Мудрый он, хватка его известна, прости Господи. И вот уж, глядите: мигом успокоился, надул грудь, как индюк. Теперь совсем иначе на меня и мир смотрит. Чудны дела твои, Господи… Отчего одним ты разума не даешь, а другим его с избытком отмеряешь?..»

— Льстите, льстите, — поощрил великий князь довольным тоном. — Приступим же к вашей идее.

— Извольте, — баронесса сосредоточилась. «Тут надо бы осторожно… проговориться, не проговариваясь, и выжать из него все, что только можно…» — Через несколько месяцев, как известно, в строй должна вступить Маньчжурская дорога. Даже мне, простой женщине, понятно, что с ее появлением империя наша выйдет на совершенно невиданные рубежи — возможность всего за пару недель по железной дороге достичь побережья Тихого океана… Уже одно это станет для империи отличным источником дохода, и дохода немалого. Достаточно будет просто пустить салон-вагоны с приличным обслуживанием и роскошной кухней, как богачи всей Европы бросят свои привычные Монако и Ниццу.

Великий князь кивнул. Положим, пока баронесса не сказала ничего нового. Однако она это сказала сама — и, значит, знает, что найдутся желающие совершить столь экстравагантное путешествие. Известно же, что путешествие «Восточным экспрессом» стало одним из самых модных способов перемещаться по Европе. Вот и России недурно было бы обзавестись собственным «поездом королей»…

— И сие только то, что в первую очередь приходит на ум человеку, от экономики весьма далекому. Как вот мне, скромной необразованной женщине, — баронесса опустила голову, но сквозь ресницы продолжала следить за реакцией великого князя.

Тот кивал, и видно было, что он вполне согласен с каждым ее словом. Даже не возразил, услышав, что она проста и необразованна. «Ох, как же трудно иногда с такими вот господами… В Одессе с Князем куда проще было — друг друга с полуслова понимали. А уж дело какое сотворили… Вспомнить приятно!»

— Более того, — продолжила Ольга, не допуская длительных пауз, — полагаю, сия железная дорога поможет везти в Европу мех и золото, товары из Китая и, быть может, Японии… Одним словом, прибыль магистраль может приносить немалую. Само же строительство, думается мне, было не столь дорогим: места дикие, землю покупать не у кого, а рабочая сила вряд ли стоит дорого…

— Увы, матушка, — поправил князь. — Почти сто миллионов рублей золотом на год тратила казна на маньчжурскую авантюру.

«Вот, батюшка, я и поймала тебя на лжи. Хорошо же, однако, что просила Глебова меня просветить. Да и сама не сидела как клуша, читала о строительстве, да и подсчитывала… Эх, князь, нельзя так, воистину нельзя. Ложь всегда боком выходит, пусть и не сразу. И эта боком выйдет, не будь я Ольга Сегалович!»

— Вот как? — баронесса сделала вид, что сумма ее испугала. — Деньги немалые, однако и страна у нас все же не Люксембург, можем себе кое-что позволить. Особенно ежели потом доходы в два, а то и в три раза расходы превзойдут…

— Ну, это уж вы хватили, матушка, — пробормотал великий князь, — тут бы в нули выйти.

Ольга огляделась — все в этой комнате внушало покой и твердило о незыблемости устоев. И тем не менее окружающее изрядно напоминало бутафорию — что-то вроде театральных подмостков, где грабитель и убийца изо всех сил изображает жертву, эдакую глупую и невинную овечку.

— Помилуйте, Владимир Александрович, отчего же вы столь пессимистичны? Мне подсчеты делали люди весьма сведущие. Двойной подъем на каждый вложенный рубль дорога дает уже сейчас, а ведь она еще не достроена, да и недоделок немало. Однако же, думаю, не столь уж много, для нашей-то богатой матушки-отчизны…

Баронесса била наверняка.

— Двойной, говорите? — в глазах князя словно какие-то цифры замелькали.

— Именно! Мне сведущие люди составили справку. Вот-с, извольте, — баронесса передала великому князю сложенный листок с цифрами, достав его из ридикюля.