Роберт Фаббри - Веспасиан. Павший орел Рима

Веспасиан посмотрел на Сабина, затем, нахмурившись, вновь перевёл взгляд на Нарцисса.

— Но почему в таком случае мы всё ещё здесь? Она наверняка давно бы уже убедила Клавдия заменить и нас.

— О, она пыталась. Причём весьма настойчиво, уверяю вас. Но кое-что стало ей помехой, а именно «Козерог» Девятнадцатого легиона. К тому времени я был вынужден поделиться с двумя своими коллегами опасениями относительно того, что нас ждёт, сумей Мессалина заполучить назначения во всех четырёх легионах. Палл показал мне «Козерога», которого вы отослали ему, — Нарцисс помолчал и многозначительно посмотрел на братьев. — Которого, подчёркиваю, вы отослали ему, а не мне. Впрочем, в данный момент я готов закрыть на это глаза. Ибо он пришёлся нам очень кстати. Мы преподнесли его Клавдию, сказав, что это дар от вас обоих. Он был в восторге и устроил из возвращения «Козерога» в храм Марса настоящее представление. После этого вас двоих уже никто не осмелился бы тронуть. Клавдий никого бы не стал слушать. Даже Мессалину, приди ей в голову заменить «двух верных Флавиев», как он теперь называет вас.

Сабин запустил пальцы в волосы.

— Почему «Козерог» был так важен для Клавдия, ведь у него уже был орёл Семнадцатого легиона?

Веспасиану хватило одного взгляда на грека, чтобы всё понять.

— Потому что, брат, об орле он ещё не знает. Я правильно понял, секретарь?

— Да, орёл будет найден в нужный момент.

По тону Нарцисса было ясно, что дальше обсуждать этот вопрос он не намерен.

— Таким образом, два из четырёх легионов, направляющихся в Британию, остались подвластны мне. Мне также удалось передать командование подкреплениями Азиатику. Как вам обоим отлично известно, ранее он сослужил императору хорошую службу.

Веспасиан хорошо помнил, какую роль сыграл Азиатик, в то время консул, восемь лет назад, когда они с Корбулоном по требованию матери Клавдия Антонии убили Поппея. Убийство было спланировано Паллом и Нарциссом, в результате Клавдий сказочно разбогател. При этой мысли Веспасиан побледнел. Да, такими вещами гордиться не принято.

— Полагаю, их общее прошлое является залогом его верности.

Нарцисс жестом отмахнулся от его слов.

— Куда важнее то, что Азиатик помог Клавдию хорошо распорядиться богатством, доставшимся тому благодаря несчастному случаю с Поппеем, да и сам не остался внакладе. К примеру, он недавно приобрёл сады Лукулла. Он чувствует признательность за всё это, и я могу положиться на него так же, как и на вас обоих. Попади все четыре легиона и тыловое снабжение под командование людей Мессалины, Клавдий был бы обречён на поражение.

— Выходит, она стремится к поражению собственного мужа? — на лице Веспасиана отобразилось недоверие. — Но это же откровенное безумие. Ведь, чтобы сохранить своё положение, она должна укреплять положение Клавдия.

— Происходящее следует рассматривать в более крупном масштабе. Когда командование вторжением было возложено на Авла Плавтия, возникли споры по поводу того, кто займёт место Плавтия в случае его гибели. Самым первым кандидатом была эта жирная свинья Сентий, но даже Клавдий понимал, что его назначение обернётся настоящей катастрофой. Я же не настолько глуп, чтобы его разубеждать. На поиски и приезд сюда подходящего кандидата из Рима или из какой-нибудь провинции ушло бы немало времени, поэтому я назначил Азиатика командовать тылом. Он будет находиться на расстоянии всего каких-нибудь двух дней пути. Но, чтобы противодействовать мне, Мессалина предложила, — несомненно, пустив в ход свои женские чары, — чтобы её брата назначили запасным командующим. Клавдий согласился, и я был бессилен его разубедить. У Корвина теперь есть императорский мандат, и, я полагаю, он намерен им воспользоваться.

— Он намерен устранить Плавтия?

— Да, он намерен устранить Плавтия. Пока же он пребывает в сомнениях. Вы, наверно, заметили, каким тревожным взглядом он обменялся с Гетой. И вовсе не потому, что его волнует судьба британской кампании, а из-за того, что их планы нарушены. Исходная идея Корвина и Мессалины состояла в том, чтобы захватить командование, как только вторжению будет гарантировано победное завершение. Корвин присвоит славу и плоды победы себе, и Клавдий уже не сможет их у него отнять, ведь он брат императрицы. Таким образом, положение Клавдия не только не укрепится, но, напротив, сделается ещё более шатким.

Чтобы как-то противостоять такому развитию событий, я решил, что Клавдий лично должен участвовать в последнем победном этапе войны и лично руководить армией, даже если для этого придётся значительно сместить сроки вторжения, тем самым ещё больше усложнив проблему тылового снабжения. А поскольку ему ещё ни разу не подворачивалась возможность снискать себе славу полководца, Клавдий с радостью ухватился за мою идею. Мессалина не осмелилась ему перечить, хотя, уверен, в постели она не раз высказывала лицемерное беспокойство по поводу его жизни. Поэтому Корвин прекрасно понимает: даже если он всё-таки решится убить Плавтия, император в любом случае прибудет и присвоит победу себе. А значит, убийство генерала лишается всякого смысла.

— Да, верно.

— Однако у них в запасе есть ещё один вариант: устранив Плавтия, они с Гетой не станут, как приказано, ждать у Тамезиса и, не дожидаясь прибытия Клавдия, двинутся победным маршем дальше. Для этого варианта развития событий вы мне и нужны. Вы должны всячески оберегать Плавтия и не дать Корвину и Гете продвинуться слишком далеко до прибытия императора.

— Мы должны предупредить Плавтия, — предложил Сабин. — Его жизнь будет легче сохранить, если сам он будет настороже.

Веспасиан покачал головой.

— Нет, брат. Боюсь, секретарь императора не позволит нам это сделать из соображений безопасности.

На лице Нарцисса промелькнуло восхищение догадливостью Веспасиана.

— Именно так, легат. Плавтий не должен ничего знать. И я хочу, чтобы вы поклялись мне: что бы ни случилось, вы ни при каких обстоятельствах не предадите его, — он повернулся к Сабину. — Узнай он о подобном вероломстве, то, скорее всего, избрал бы одно из двух или даже сразу оба пути. Написал бы императору письмо с требованием заменить Корвина и Гету, а так как я, находясь за пределами Рима, лишён возможности просматривать почту императора, письмо Плавтия, несомненно, достигло бы адресата. Он также, скорее всего, сообщил бы им о том, что располагает сведениями относительно их намерений. В любом случае Мессалина поняла бы, что мне известны её замыслы, чего не должно случиться ни при каких обстоятельствах. Моя жизнь оказалась бы в большой опасности, а Мессалина впредь была бы гораздо осторожнее. Чтобы избавиться от этой гарпии, я вынужден поддерживать в ней чувство полной безнаказанности — с тем чтобы со временем она настолько обнаглела, что утратила всякую осторожность. — Губы Нарцисса скривились в мрачной улыбке. — Вы не поверите, но, желая укрепить в ней чувство абсолютной безнаказанности, я даже помог этой мстительной твари избавиться от старых врагов её семьи.