Уинстон Грэхем - Погнутая сабля [The Twisted Sword]

Джордж знал, что не следует хвастаться своей удачей. По правде говоря, если получится удержаться, лучше вообще не поднимать эту тему. Харриет не притворялась, что презирает деньги, на самом деле она их очень даже любила, но само по себе богатство не было главным в ее жизни. Харриет ценила деньги только за то, что на них можно купить. И Джордж знал — если он расскажет ей о своем успехе, она со своим обычным циничным и насмешливым взглядом лишь рассеянно поздравит его и переведет разговор на другую тему.

Он задумался, а знает ли Харриет о Джереми. Первые списки погибших и раненых опубликовали 4 июля, и его имя в числе прочих. Джордж полагал, что о его судьбе уже известно всему графству. Лично он не собирался проливать слез, ему никогда не нравился этот высокий, нескладный молодой щеголь — типичный Полдарк, высокомерный гордец. Женщины из того семейства казались чуть получше, по крайней мере Клоуэнс, но все мужчины были одинаковы.

Полные дураки, идущие в армию и пытающиеся быть героями. Казалось совсем недавно, хотя на самом деле прошло уже двадцать лет, как сам Росс устроил так называемое отчаянное спасение Дуайта Эниса и других из французского лагеря для военнопленных и стал настоящим чудотворцем и героем графства. Что ж, теперь его сын погиб, большая потеря для него, как для свежеиспеченного баронета — ведь сыну предстояло унаследовать титул, хотя Джордж слышал, что есть еще один, совсем младенец. На северном побережье они там размножаются, как кролики. Это шахтерское отродье с дурацким именем. У нее не меньше полудюжины детей.

Но если говорить о продолжении рода, то его жена сейчас носила под сердцем сына, наследника всего его состояния и имущества, в чьих жилах будет течь голубая кровь. Какое имя ему дать? Джордж подумывал назвать его Гектором или Николасом, но Харриет наверняка имела на этот счет свое мнение. Ребенок родится на Рождество или в январе. Харриет обычно выражалась туманно. Но они еще успеют определиться. Он молил Бога, чтобы ребенок не родился раньше времени...

Карета повернула к воротам Кардью, и Джордж оценивающе огляделся, восхищаясь элегантностью и размерами своих владений, но при этом присматриваясь, нет ли где признаков лености или запустения. У большого крыльца с колоннами кучер спрыгнул и открыл дверцу кареты. В тот же миг распахнулись двери дома, и два лакея встали встали рядом с ними, приветствуя Джорджа. Полдень выдался теплым, воздух в карете был спертый, нужно как следует почистить ее изнутри мылом и щеткой.

Джордж размял ноги и потянулся, радуясь, что путешествие наконец подошло к концу. Кивнув слугам, он вошел в дом. Мимо проходила Харриет в сопровождении своих двух догов. Она удивленно подняла глаза. Кастор зарычал, и она, чтобы сдержать его, положила руку ему на морду.

— Джордж! — сказала она. — Добрый день. Ты быстро вернулся.

В те знаменательные дни конца июня, когда решалась судьба империй, Стивен в надежде разрешить свои личные проблемы курсировал по Ла-Маншу.

Казалось, удача отвернулась от «Адольфуса». Ему встретились лишь рыболовецкие лодчонки, да несколько крошечных торговых шхун – последние, может, стоили того, чтобы их захватить, но Стивен не пожелал с ними связываться, он искал добычу покрупнее. Погода стояла переменчивая, в основном солнечная, почти спокойная, но все быстро менялось, когда с неожиданной стороны вдруг налетал сильный ветер, поэтому паруса постоянно то поднимали, то убирали. Дважды они видели большие суда, но Картер, который в прошлом служил на флоте, быстро узнавал в них британские военные корабли. Затем во время шквала они вдруг наткнулись на французский фрегат, и пришлось самим спасаться бегством. «Адольфуc», подпрыгивая на коротких волнах, мчался на всех парусах и сильно накренился, бурлящее море захлестывало через подветренный борт. Так прошли два тревожных часа до наступления ночи.

Стивен с лихвой запасся провиантом: сухари, говядина, свинина, горох, кофе, чай, сахар, мука, перец, соль, лаймовый сок — он полагал, что этого хватит на две недели. Нехватка пресной воды могла заставить их причалить немного раньше, но он вдруг обнаружил недовольное ворчание экипажа. Не его командование вызывало возмущение у матросов, а собственные распри от избытка свободного времени.

Джейсон, который по многим вопросам выступал в роли советника Стивена, рассказал ему, что люди из Фалмута и Пенрина соперничают между собой и лишь треть команды осталась не вовлеченной в эту склоку. Однажды Стивен и сам воочию увидел перепалку между матросами — те ругались и оскорбляли друг друга.

Старые пенринцы на дереве сидят , — выкрикивали они.

Жалкими от страха выглядят.

Люди из Фалмута крепки, как дуб

Одним ударом любого из них зашибут.

На что жители Пенрина отвечали более непристойными стишками.

Глядя на них, обветренных, длинноносых, с грубыми лицами, Стивен удивлялся, как они могут вести себя настолько по-детски глупо и даже здесь не прекращать соперничества между двумя городами, которые находятся всего в нескольких милях друг от друга. Он предусмотрительно запер все сабли и ружья и назначил человека по имени Ходж оружейником.

Ходж был маленьким, пухлым и неповоротливым, смуглым и толстомордым, но при этом полным энергии и очень деятельным. Стивен быстро распознал в нем самого ценного члена команды и часто спрашивал его совета. В свои сорок лет тот, похоже, успел много где побывать и поработать, и морской опыт помог Стивену заполнить пробелы в знаниях. К счастью, он был уроженцем Сент-Айвса.

Правда, на руках оставались еще личные, хорошо припрятанные ножи, и неизвестно, сколько их всего и как скоро распря перерастет в жестокую бойню. Джейсон также сообщил, что на борт пронесли ром. Он не знал, где его хранят, но видел, что некоторые матросы умудрялись выпить больше положенной нормы.

Так что, когда на седьмой день Стивен увидел долгожданный парус, то вздохнул с облегчением.

Рассвет был прекрасным и тихим, жемчужный свет струится сквозь утренний туман, окрашивая его в лимонно-желтый, а затем в багряный. Однако солнце светило не в полную силу. Красный превратился в розовый, и мгла — в легкое облачко, сгоняя цвет с неба. Чайки, постоянно сопровождавшие «Адольфус», взмывали выше, порхали, кричали, снова и снова ныряли в темные воды.

Примерно в полдень дозорные заметили парус. Стивен не слишком жаловал высоту, поэтому послал наверх Картера и Джейсона. Вскоре корабль заметили и с палубы.

— Всего лишь одномачтовик, — сообщил разочарованный Джейсон, — но идет тяжело.

Через десять минут спустился Картер.

— Похож на французский куттер. Только что убрали два передних паруса — значит, заметили нас и меняют курс.