Борис Тумасов - И быть роду Рюриковичей

Настал час отплытия. Викинги торопились: предстояло до морозов выйти в море Варяжское. Они всходили на драккар в броне и рогатых шлемах, и вскоре их щиты уже висели вдоль бортов. Олег поднял руку, прощаясь, подняли руки викинги и русичи. Длинные вёсла разом загребли воду, и драккар медленно отошёл от причала, а когда повернул по течению Волхова, взметнулись цветные паруса из толстого полотна. Ветер наполнил их, и судно, вздрогнув, поплыло, разрезая воды Волхова.

Воевода Ратибор промолвил:

— Не станем судить их.

Олег промолчал, отправился в Детинец.

К концу листопада месяца [26] Листопад месяц — сентябрь-октябрь. , когда осыпался лист и редкие иноземные гости, с запозданием возвращавшиеся из Скирингсааля, бросали якоря в Волхове, затихал шумный торг, а люд новгородский благодарил Перуна, что был к ним милостив.

На восходе солнца народ сошёлся на капище, где главный жрец, седой старик с сухим, изрезанным крупными морщинами лицом и редкой бородой, бессвязно выкрикивал языческие заклинания, а его помощник уже разжёг жертвенный огонь.

На высокой ноте жрец оборвал вопль, наступила тишина, и тогда другие жрецы привели черношёрстного быка. Он ревел, гнул к земле голову, упирался. Его подтащили к Перуну. Главный жрец неуловимым движением маленького треугольного ножа ударил быка пониже рогов, и тот, рухнув на колени, завалился на бок. Тотчас помощник жреца перехватил быку гортань, и тёмная густая кровь щедро хлынула на жертвенный огонь. Люд завопил радостно, потрясая поднятыми руками, а серебряноголовый усатый идол невозмутимо взирал на беснующуюся толпу широко открытыми глазами.

Олег не осуждал русичей: они поклонялись своему богу Перуну. Тот был всегда с ними. Как бог норманнов Вотан, отец богов и людей фиордов, даёт своим сыновьям силу и удачу в походах на море и суше, так и Перун помогает русичам. Не потому ли непобедимы варяги и русы?

Покинув капище, Олег пошёл берегом Волхова. Солнце давно уже подкатывалось к зениту, и народ медленно расходился с жертвенного холма. Олег шёл задумавшись. Отъезд Гарда его омрачил: норманны хорошие воины, но они пришли на Русь за добычей, а он, Олег, не позволял им разорять славян, ибо у него иная цель. Значит, ни Гард, ни его товарищи не поняли замысла Олега.

Насильно викингов не удержать, они вольны в своей судьбе. Не так ли поступили Аскольд и Дир, покинув Рюрика? Теперь они княжат в Киеве. Побывавшие там новгородские торговые люди рассказывают: город тот на холмах, Подолом спускается к Днепру. Собирает Киев дань с племени полян и с торговых гостей, которые плывут мимо него.

Слушал Олег купцов, и город этот манил его. Коли речь пойдёт об объединении славян, то кому, как не Киеву, такое сподручно, ибо стоит он на срединном течении Днепра, в самом центре Руси.

Свои замыслы Олег скрывал, и, когда он решится пойти на Киев, пусть его поход будет неожиданным не только для Аскольда и Дира — о нём не должна знать даже дружина.

У ворот Детинца, на мосту через ров, Олега поджидали несколько смердов. Скинув колпаки, поклонились ему. Седой старик сказал:

— Твои люди, конунг, погост [27] Погост — сельский приход, село. наш зорили, воровством промышляли. Нежданно нагрянули, обиды причинили. Защиты твоей просим, накажи виновных.

— Но моя дружина в городе! — удивился Олег. — Не ошиблись ли вы, мужи?

Но смерд уточнил:

— Драккар из Новгорода плыл, на нём были твои люди.

Теперь Олег догадался: Гард разбой учинил. Нахмурился.

— На той неделе мою дружину покинули викинги. Слышите? Норманны хотели плыть в Упландию. Это они напали на вас. Но я обещаю, в полюдье ваша дань будет меньше на столько, на сколько викинги пограбили ваш погост.

— Ты справедлив, конунг, мы вернёмся к себе с доброй вестью, и смерды не станут держать зла на твою дружину.

В хоромах Олег позвал тиуна [28] Тиун — судья низшей степени, управитель. :

— Гард волховский погост разорил. Тех смердов от зимнего полюдья освободи.

Тиун усмехнулся:

— Они, конунг, приплетут такое, чего и не было.

— Может, и так, однако тем смердам, какие челом мне били, верю. Я Гарда знаю, он своего не упустит.

— Как велишь.

В горнице отрок из гридней принял шлем, помог снять кольчужную рубаху, принёс кувшин с родниковой водой и, поставив медный таз на скамью, подал льняной рушник. Олег долго плескался, фыркал, отёрся, растирая лицо докрасна. Потом расчесал костяным гребнем волосы, одёрнул рубаху.

В трапезной его дожидались бояре из большой дружины, на столах стыла еда. На огромных деревянных блюдах — куски варёной стерляди, жареная медвежатина, ломти ржаного хлеба. Олег отщипнул от горбушки, круто посолив, бросил в рот.

Отроки внесли блюдо с горячей гречневой кашей, вкатили бочонок с хмельным мёдом и, черпая ендовой [29] Ендова — широкий сосуд с отливом или носиком. , разлили его по чашам.

Выпили. Олег вспомнил жалобу смердов, насупился, сказал:

— Мы ведь викингам, какие нас покинули, немало выделили. Не так ли?

Бояре, не уразумев, к чему Олег клонит, перестали жевать. Тогда он рассказал им о встрече.

Ратибор укоризненно покачал головой, а ярл Вукол рассмеялся:

— Хватка Гарда!

— О всемогущий Вотан, значит, слух мой и глаза не обманулись, — воздел руки викинг Ивор.

— О чём ты? — поднял брови Олег.

Ивор поднялся:

— Спустя сутки как Гард покинул Новгород, я обходил караулы в Детинце. Ночь была тёмная, и ничего не было видно на расстоянии брошенного копья. Луна пряталась за тучами. Я поднялся на сторожевую башню, которая обращена к воде, и вдруг ухо моё учуяло плеск вёсел. Присмотрелся, и мне почудился драккар. Он пробирался, таясь, к Ильменю. Я окликнул, но никто не отозвался. Я снова прислушался, но было тихо, и я подумал, что мне всё это примерещилось. Теперь понимаю, то был драккар Гарда.

— Куда же он повёл викингов? — спросил Ратибор.

— Не иначе как к Аскольду и Диру в Киев, — ответил Олег.

— Почему таясь? — снова спросил Ратибор.

Вукол раскатисто засмеялся:

— Ты славянин, а Гард викинг, и у викинга меч не покрывается ржавчиной. Но разве могли викинги обнажить мечи против викингов?

Ратибор с шумом отодвинул скамью, поднялся:

— Ты, ярл, считаешь, что мой меч заржавел?

— Не надо ссоры! — примирительно сказал Олег и повысил голос: — Гард поступил так, как ему подсказал разум. Довольно о нём. А мечи вам, русы и викинги, ещё не раз обнажить доведётся, но только не друг против друга, а на врага общего.

Неожиданная смерть Рюрика и власть, какую обрёл Олег, были настолько неожиданными для него, что подчас он чувствовал растерянность. Особенно это проявлялось в отношениях с дружиной. И как ни странно, не с русичами, а с викингами, его соплеменниками. Олег чувствовал поддержку славян, князя Юрия, воеводы Ратибора и всех дружинников. Вот и ныне за трапезой Ратибор справедливо ответил задиравшемуся Вуколу. У ярла мысли волчьи — Олег догадывается. Если бы знал Вукол, что Гард в Киев поплывёт, небось и сам отправился бы с ним.