Александра Арно - Ожог

Интересно, можно ли будет как-то ещё всё-таки свозить его в школу на Новый Год? Там обед обещают… Только бы он до Нового Года не умер, а то тогда совсем никакой надежды не останется. Значит, надо искать санки – сам Лёшка идти точно не сможет, у него ноги настолько опухли, что не двигаются. И посинели все, аж вода с них течёт.

И тут Лиля испугалась своих мыслей. Боже, боже, как же запросто она идёт и думает о смерти брата – будто это нечто совсем обыденное и будничное! Она остановилась и прижала руку к груди, где тяжело заухало сердце. Лёшка умирает, а она размышляет, удастся ли пообедать в школе и как выносить из квартиры труп! Неужели они настолько очерствели, закостенели в этой проклятой блокаде, что ничего их уже не пугает, даже гибель родного человека?..

На обратном пути она вспомнила, что, кажется, видела в соседской квартире санки. В бидоне плескалась вода, тонкая металлическая ручка до боли впивалась в пальцы, примерзала к и без того израненной коже. Из потрескавшихся губ сочилась кровь. Лиля слизывала её, ощущая металлический привкус на языке.

Завыла протяжно сирена, ожил репродуктор на столбе.

– Говорит Ленинград! Воздушная тревога! Воздушная тревога! Всем гражданам укрыться в бомбоубежищах, движение прекратить! Воздушная тревога!

Метроном перешёл на частый тревожный перестук. Небо загудело металлическим голосом, завибрировало, затряслось, надсадно закашляли пушки, и на Ленинград посыпались бомбы и снаряды. Лиля прижалась спиной к стене здания и замерла, сжимая ручку бидона. А люди всё так же брели мимо, еле-еле переставляя ноги – если в начале блокады они ещё прятались в подвалах, то теперь давно уже никого не волновали немецкие налёты. Ну и пусть. Убьёт бомбой – так оно, может, и лучше.

«Тук-тук, тук-тук, тук-тук», – призывно стучал метроном. Высоким трубным голосом плакала сирена. Воздушная тревога! Воздушная тревога! Немцы над городом! И никому нет до этого дела. Потому что реальность давно не существует, она растворилась в тяжёлом голодном мареве. Есть только смерть. А разницы, от чего она наступит – нет.

И она, Лиля, может быть, умрёт – вот прямо тут, у стены, как тот человек с хлебной карточкой. И тоже будет стоять тут и смотреть заледеневшими глазами на ползущих мимо людей. И до неё тоже никому не будет дела. А потом её заберёт похоронная бригада, бросит труп в кузов грязной полуторки и повезёт в морг, где её выгрузят в общую кучу других таких же мёртвых ледышек. И если повезёт, то позже похоронят.

На этот раз долго истязать город огнём немцы не стали, и вскоре всё стихло. Лиля кое-как стряхнула с плеч обсыпавшуюся со стены здания мелкую кирпичную крошку, сильнее сжала пальцами ручку бидона. Дел ещё невпроворот, а эти нелюди бомбить вздумали – так не вовремя! Ей ещё мебель рубить, печку топить, воду греть… и хлеб надо пойти выкупить. Если, конечно, в дом бомба не угодила.

Но он стоял целёхонек. На ступенях парадной сидела маленькая мёртвая девочка, подпирая спиной тяжёлую дверь. Лиля еле-еле, с грехом пополам взобралась по лестнице на свой второй этаж, перевела дух, вошла в квартиру и сразу свернула в жилую комнату. Кухню и вторую комнату они давно забросили, и там теперь царствовала блокадная зима – отапливать всю квартиру не хватило бы дров. Лиля просто плотно затворила двери, чтобы по узкому коридорчику и прихожей не гулял ветер.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.