Р. Грейвз - Золотое руно

- Полагаю, ты знаешь, кто я. Я - царь Амик. Нет, я и знать не хочу, кто ты и куда направляешься, вне сомнений, у тебя полно лживых выдумок, но я хочу, чтобы ты ясно понимал, в какой ты попал просак. В мое царство не позволено являться чужакам, вообще никому. А если уж кто явится, по ошибке или намеренно, пусть смирится с судьбой. Либо чужак выставит кулачного бойца, чтобы тот сразился со мной, и я его неизбежно убью своим знаменитым свингом правой, или если он предпочтет обойтись без этой формальности, он может сократить процедуру, сдавшись без разговоров. В любом случае, его после этого возводят на вершину скалы, которую вы только что обогнули, и сбрасывают в море - в дар моему великому предку богу Посейдону.

- Сам я на кулачках не бьюсь, - учтиво ответил Эхион, - и сожалею, что Геркулес Тиринфский, который входил в нашу команду до вчерашнего дня, больше не на борту. Полагаю, с ним бы у тебя вышла недурная схватка. И все же у нас есть еще один специалист по кулачному бою, встреча с которым доставит тебе удовольствие. Это спартанец Поллукс, который выиграл первенство по Греции на Олимпийский играх несколько лет назад.

Амик рассмеялся.

- Никогда еще мне не попадался грек, от которого было бы много толку на арене. Видывал я, признаюсь, как греки дрались, ловко работая ногами, уклоняясь и увертываясь. Но что это им принесло? Ничегошеньки, вот дурни-то! Я без промедления отвешиваю свой свинг правой, и этим сражаю их наповал. А они мне ничего сделать не могут, сам понимаешь, я ведь - кости и мускулы. Тронь меня, и запястье сломаешь.

Они вместе подошли к "Арго", и Амик грубо проорал:

- Где этот безумный спартанец Поллукс, который величает себя кулачным бойцом?

Ясон холодно сказал:

- Думаю, ты неправильно расслышал слова нашего благородного вестника Эхиона, сына Гермеса. Перед тобой - Ясон Иолкский, предводитель похода, и прошу тебя обратить свое приветственное слово, в первую очередь, ко мне.

Амик испустил презрительный, блеющий смех и сказал:

- Молчи, когда тебя не спрашивают, рыжий! Я - прославленный и ужасный Амик. Я не вламываюсь в чужой огород и никому не позволю вламываться в свой. Прежде, чем я сброшу вас всех со скалы и вы плюхнетесь в море один за другим, я желаю встретиться с вашим первым бойцом Греции и малость его отдубасить. Мне нужно поупражняться.

Аргонавты переглянулись с удивлением, но пляж уже заполонили вооруженные дружинники Амика. Нечего было и надеяться столкнуть "Арго" в воду и отойти от берега без тяжелых потерь; да и не желали они бросить Эхиона в руках дикарей, от которых явно не стоило ожидать ничего хорошего.

- Здесь я, царь Амик, - сказал Поллукс, вставая. - Я несколько одеревенел от гребли, но для меня будет большой честью встретиться с тобой на арене. Где ты обычно бьешься? У себя во дворе?

- Нет, нет, - отвечал Амик. - Есть удобная лощинка под скалой за городом, где я всегда бьюсь, если это можно назвать боем. Обычно это похоже просто на кровавое жертвоприношение.

- В самом деле? - спросил Поллукс. - Так ты предпочитаешь топорный стиль борьбы. Верзилы вроде тебя часто сталкиваются с искушением подняться на пятки и вдарить сопернику сверху вниз. Но даст ли это тебе что-то, если твой противник будет прямо держать голову?

- Ты выучишь немало штучек на арене, прежде чем я тебя убью, - сказал Амик, разражаясь смехом.

- Кстати, - спросил Поллукс, - это будет состязание в кулачном бою или драка без правил?

- Конечно, состязание в кулачном бою, - ответил Амик. - И льщу себя надеждой, что я настоящий спортсмен.

- Давай проясним кое-что, - сказал Поллукс. - Как тебе, наверное, известно, правила заметно меняются в этих отдаленных царствах. Прежде всего, позволяешь ли ты захваты, толчки и удары ногами? Или бросать пыль в глаза противнику?

- Конечно, нет, - сказал Амик.

- А кусаться, бить головой, наносить удары ниже пояса?

- Да нет же! - негодующе воскликнул Амик.

- И только ты и я будем допущены на арену?

- Только мы двое, - сказал Амик. - И биться будем до конца.

- Хорошо! - вскричал Поллукс. - Веди нас в свою лощину.

Амик возглавил шествие к лощине - она была прелестным местом, там из травы, такой зеленой, какую себе можно вообразить, в изобилии поднимались фиалки, гиацинты и анемоны, воздух благоухал от цветения волчника. Вооруженные дружинники заняли свои места с одного краю, под земляничными деревьями, предоставив другой край аргонавтам. Но по пути сюда Идмон, шагавший отдельно от остальных, наткнулся на воодушевляющее знамение: орлы-двойняшки угнездились на трупе косматой черной лошади, один из них просовывал голову между ее ребрами, чтобы добраться до внутренностей, а другой, уже насытившись, вытирал свой выгнутый клюв о лошадиное копыто. Другие пожиратели падали - вороны, коршуны, сороки подпрыгивали и порхали вокруг, норовя разделить их трапезу. Идмон распознал в орлах-двойняшках Кастора и его брата Поллукса, так как орел был птицей их Отца Зевса; а в лошади - Амика, ибо конь посвящен Посейдону; прочими же птицами были Корон, Меламп, Калаид, Зет и остальные аргонавты.

- Какая здесь необычная арена, - заметил Поллукс. - Она почти не оставляет место для маневров. И оба края ее сужаются до точки, словно нос и корма корабля.

- Для моего стиля она годится, - сказал Амик. - И могу добавить, что я всегда бьюсь спиной к скале. Не люблю, когда солнце светит мне в глаза.

- Рад это узнать, - сказал Поллукс. - В цивилизованных странах позиции обычно распределяются по жребию. Ну что же, господин мой, разденься и натяни перчатки!

Амик разделся. Он был бесформенным, как медведь, хотя и длинноногим. Мускулы его волосатых рук вздымались, как валуны, покрытые водорослями. Оруженосцы надели ему перчатки - большущие полосы кожи, утяжеленные свинцом и усеянные медными шипами.

Ясон широким шагом выступил вперед с протестом:

- Царь Амик, так не пойдет! В Греции металлические колючки на перчатках запрещены, это варварство. Это - состязание, а не драка.

- Здесь вам не Греция, - сказал Амик. Никому не дозволено обсуждать мои спортивные правила. Поллукс может взять у меня запасную пару перчаток.

Ясон поблагодарил Амика, который приказал рабу принести перчатки для Поллукса - такие же, как и те, которые он сам носил. Поллукс рассмеялся, глядя на раба, и покачал головой, ибо Кастор уже надел ему его мягкие тренировочные перчатки, которые предназначались для того, чтобы защитить его костяшки, дабы они не распухли, и обхватить запястья. Четыре пальца каждой руки охватывала петля, большой же оставался свободным и неприкрытым.

Ясон шепнул Кастору:

- Почему твой братец отказался от этих великолепных перчаток?

Кастор ответил:

- Чем тяжелей перчатка, тем медленней удар. Увидишь!