Лютер Блиссет - Кью

Печатник явно смущен:

— Вот еще какая штука, дон Жуан… — Один взгляд Микеша убеждает его, что можно говорить в моем присутствии. — Недавно ко мне обратились с очень странным заказом. Со двора. Прислать один экземпляр «Благодеяния Христа».

Мы в недоумении переглядываемся, и опять говорит Микеш:

— Герцогиня?

— Нет. Принцесса Рената, француженка. Она интересуется теологией.

Кьявенна. Швейцария.

Два года назад.

Камилло Ренато и его кружок ссыльных. Я привез ему книги из партии Перны, когда впервые приехал в Италию.

Камилло Ренато, он же Лизиа Филено, он же Паоло Риччи. Сицилианец, писатель, доморощенный реформатор-любитель, верящий в предопределение, отрицающий церковные таинства, скандально прославившийся перед всеми и каждым, отметив Последнюю Вечерю торжественным банкетом. Когда я познакомился с ним, он играл роль хозяина, приютив Лелио Социни и других просвещенных ссыльных. Я пробыл там совсем недолго, но вполне достаточно, чтобы узнать, что он объехал всю Европу: в Страсбурге он имел дело с Капитоном, а в Болонье столкнулся с инквизицией. Приговоренный в Ферраре к пожизненному заключению за ересь, он умудрился бежать не без помощи одной благородной придворной дамы. Принцессы Ренаты. Его благодарность была так безгранична, что он принял имя своей спасительницы. Я оборачиваюсь к Ускве:

— Надо доставить ей книгу сегодня же.

Книгу я вынимаю из сумки, а перо и чернила нахожу на столе Ускве. Пишу на первой странице:

Ни одно хорошее произведение или доброе дело не идет ни в какое сравнение с благодеянием Христа, совершенным ради всего человечества. Лишь Избавление от грехов, полученное от самого Спасителя, и Его безмерный дар веры отмечают души избранных. Повторное рождение объединит истинно верующих во Христа.

С надеждой на встречу с дамой, так много сделавшей для нашего общего друга.

Тициан Возрожденный. Гостиница Пекарей.

Оба еврея в ужасе смотрят на меня. Я вручаю книгу Ускве:

— Вот этот экземпляр.

Реплика Микешу:

— Пусть он обязательно сделает это. Тот откровенно веселится:

— С тех пор как ты отрастил эту бороду, ты ведешь себя очень странно.

— А ведь ты сам учил меня заводить высокопоставленных друзей.

Он качает головой и прощается с печатником по-испански. На улице ждут Бернардо и Дуарте — коробки с книгами погружены и закреплены ремнями. Жуан обнимает меня за плечи:

— Hasta luego, amigo. [83] До свидания, друг (исп.). Увидимся весной.

— Передавай от меня привет крошке Перне. Кивок двум его спутникам, и повозка трогается.

Девушка рассказала, что клиент был смуглым, довольно высоким, с вытатуированной сиреной на плече.

Девушка рассказала и то, что он непрерывно играл в кости: один кубик постоянно был у него в руке, потому что он обожает азартные игры, а чем чаще он прикасается к костям, тем ласковее с ним обходится фортуна.

Девушка плакала. Потому что такие порезы, зарубцевавшись, оставляют длинные белые шрамы, которые в морозные дни краснеют и кажутся признаками болезни.

Хотя все и произошло четыре дня назад, она плакала, рассказывая мне об этом, потому что теперь ее лицо изуродовано навсегда.

Глаза Деметры были ледяными. В них можно было прочесть осуждение, даже обвинение: меня здесь не было, а она одна была не в силах что-то изменить. Юный Марко мог тоже получить удар ножом, но какая от этого была бы польза?

Между приступами рыданий девушка рассказала, что незнакомец говорил как-то странно. Нет, не с таким акцентом, как у меня, а по-другому, с греческим или, возможно, славянским. Нет, он не бил ее… Только нож, но ей казалось, он хочет убить ее… А еще он заявил, что, если она закричит, он зарежет ее, как овцу.

Я ничего не сказал. Я действительно считал, что слова тут ни к чему. Мой взгляд скрестился с взглядом Деметры, и этого оказалось вполне достаточно.

Сделать то, что я должен.

Грек, который без ума от азартных игр.

Не помню, как прошел через весь город. Но я сделал это, потому что, когда звонили колокола, я стоял перед игорным домом Мавра, уставившись в лицо громилы у дверей.

— Передай Мавру, что Немец хочет его видеть.

Перед тем как скрыться в дверях, Голиаф, как мне показалось, злобно усмехнулся, или, возможно, это было естественным выражением его лица.

Я ждал до тех пор, пока узкая дверь вновь не приоткрылась и белые зубы Мавра не блеснули в свете фонаря.

Улыбка акулы.

Никто не обратил внимания на отсутствие формальностей.

— Грек, возможно, далматинец, любитель игры в кости, изысканно одет, на плече татуировка — сирена. Он порезал одну из моих девочек.

Мавр и глазом не моргнул, но выражение его лица явно свидетельствовало, что эта новость дошла и до него.

— Одно условие, Немец. Я заплатил страже, чтобы меня оставили в покое: расправляйся с ним подальше отсюда — не в моем заведении. А свой кинжал оставь Кемалю.

Я киваю, вытаскивая лезвие из ножен и вручая его великану. Мавр отодвигается в сторону, жестом приглашая меня войти.

В комнате стоит тишина, только звук катящихся по столу костей и приглушенные ругательства.

Представители всех рас мира собрались здесь, в этом подвале. Немцы, голландцы, разодетые испанцы, турки и хорваты демонстрируют свои ставки, написанные мелом на деревянных дощечках. Никакого вина или другого спиртного, никакого оружия: Мавр умеет предотвращать неприятности.

Хожу, изучая каждого, одного за другим, обращая особое внимание на руки. Руки могут рассказать очень интересные и недвусмысленные истории: отсутствующие пальцы, надетые для удачи перчатки, кольца, которые могут превратиться в ставку и быть брошенными на стол.

Затем я заметил игральную кость, вращающуюся в чьей-то правой руке, крошечную вещичку, бегающую между пальцев туда-сюда каждый раз, когда левая рука поднимается, чтобы метнуть.

Он ничего не замечал, пока не почувствовал лезвие на своей щеке.

Кто-то завел его правую руку за спину, одновременно обнажив левое плечо.

Он ругался на своем языке, когда игральные кости из слонового бивня выпали из его кармана, унося с собой его удачу.

Потом он мог только кричать и смотреть, как лезвие аккуратно срезает с его руки все пальцы.

Его нашли на рассвете торговцы рыбой, собирающиеся один за другим у нефов на рыночной площади.

В Венеции я снова стал Лудовико Немцем. Теперь я должен вплотную заняться делами борделя.

Микеш и Перна в Милане.

Немец дал всем понять, что связываться с ним не стоит.

Тициан был замечен в трех разных местах. В Ферраре он наконец-то встретился с принцессой Ренатой Французской, подругой ссыльных и весьма активной поклонницей «Благодеяния Христа». Анабаптист нанес удар и произвел настоящий фурор.