Николай Кочин - Князь Святослав
- Название:Князь Святослав
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Гепта Трейд
- Год:1996
- ISBN:5-87683-044-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Николай Кочин - Князь Святослав краткое содержание
В романе, посвященном киевскому князю Святославу, автор создал яркий образ полководца, политика, человека. Войны с Волжской Булгарией, разгром Хазарского каганата — вот только не полный перечень славных деяний князя Святослава, сына Игорева.
Князь Святослав - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Святослав нахмурился, а все притихли.
— Тёмны твои речи, Свенельд. Уж не хочешь ли ты сказать, что походы на Восток лёгкая прогулка не сумевших всё-таки вспахать пашню?..
— Да, князь. Это так.
— Значит, ты считаешь наши походы бессмысленными и ничтожными?
— В них есть смысл, князь. Мы сокрушили наших соседей и растянули границы наших земель до морей Хвалынского на Востоке, Русского на Юге. Река Итиль целиком принадлежит нам. Но такой большой земле, как Русь, нужно соседиться с богатыми городами, где можно много сбыть, чем богата наша земля, да многое и купить. Итиль да Булгары сами славны тем же товаром: мехами, воском и мёдом, сами живут за счёт приезжих славянских купцов. До Багдада и Бухары далеконько нам, неудобно таскаться. Поэтому походы эти дают нам славу и победу, но они не указали нам того, куда мы и наши купцы будем девать продукты своей страны, где мы купим ткани, золотую посуду, красивое оружие, с кем мы будем дружиться, чтобы сказать: мы знатным да умным да богатым соседом красны… А такой сосед есть, да он спиной к нам сидит… Он за морем…
— Царьград, — вздохнул шумно купец с крестом на шее, поставщик мехов, и оглянулся. — Царьград во сне приснится, так не сразу после успокоишься. Чудеса и изобилие великое. Как в самой сладкой сказке. Право.
Святослав неожиданно для всех подошёл, обнял своего воеводу, расцеловал его.
— Умнее ты самого князя, старик. Мои мысли угадываешь. Русь должна стоять на самых торговых дорогах мира… Дружбу да торг вести с самым сильным, да просвещённым соседом… Коли не хочет дружить, так сломить его силой…
Купец с крестом на шее даже взвизгнул:
— Царьград, — мать городов, царица мира, Господи Иисусе. Вот где торговля, вот где люди… А София, о!.. В землянках мы живём супротив царьградских вельмож… Оглянешься на себя — стыдно, чистое зверье…
Тогда начался такой гвалт, что ничего нельзя было разобрать. Одни припоминали походы Аскольда: как в Царьграде поколотили русских купцов, и порушили договор; тогда в Царьград из селений греки принесли страшное известие: плывут ладьи народа Руси. Смятение и ужас водворилось в столице. Бурной мрачной ночью русские начали насыпать вал у стен города. Патриарх Фотий плакал с народом в Софийском соборе. Перепуганный царь Михаил III оставил поход на сарацин и вернулся в столицу. Русские добились нужных им торговых договоров и заставили уважать себя, а некоторые так подружились с греками, что приняли христианство. Другие тут, помнившие ещё поход Олега, всячески восхваляли его силу и мудрость, увенчанные договором 911 года. Тогда, дескать, Олег напугал греков ещё больше, чем Аскольд, и они затворили ворота и заперли городскую гавань. Олег выволок лодки на берег, поставил их на колеса, приделал паруса и при попутном ветре двинулся к стенам столицы. Перепуганные греки дали ему огромную дань и заключили договор, о котором и по сей день вспоминают русские. Купцов и послов, бывало, принимали с почётом, и ели они сколько хотели и бесплатно нежились в банях и торговали беспошлинно, а отъезжая на Русь, получали в дорогу съестное вволю, якоря, канаты, паруса…
И то, что точно по сговору, никто не говорил о разладе с греками при отце князя Игоре, испортившем всё дело своим неудачным походом и умалчивали об унизительной поездке матери, которая тоже ничего не добилась от греков, надеясь на мирное решение вопроса — это приметил Святослав и зачёл себе укором. Внутреннее решение, которое он хранил про себя, пуще созревало в нём.
Купец с крестом на шее, возбуждённый общей горячкой, всех перекричал:
— Князь, походы на Восток — полдела. Нам Царьград нужнее. А там — мы стеснены. Как мышь в коробе. Что это? Приезжий к ним — грамоту кажи, без грамоты — готовься в подземелье. Закупить греческих тканей сколько хочешь — не смей! Не успел расторговаться, зазимовал — гонят домой в шею. А поедешь морем, застанет непогода — перезимовать на берегу Днепра у моря не смей, это земля Корсуньская. Ловят рыбу в Днепре — и того не воспрепятствуй… Прижали нас как ужа вилами, стыд, срам… Податься некуда… На Дунае — свои запреты… И бродим мы как псы ошпаренные, князь, помяни моё слово… Тьфу! Надо бога менять, греческий бог умнее…
— И бога менять, и грамоты понимать, и строгие законы вводить, — поддакнули купцу.
— Перун не оставлял нас и не оставляет… Повешенный бог нам не нужен, — сказал, как отрубил, Свенельд.
— Богатые да разумные народы все христианами стали, — возразил купец с крестом на шее, — и мудрой нашей княгини никому не перемудрить…
— С мечом любого бога добудешь, любое богатство будет у твоих ног, — возразил Свенельд, — слава и почёт мечу. Любо нам на Русском море плавать, пора и германцев устрашить и греков укротить…
Некоторые упорно молчали. Молчал и Добрыня, воспитатель малолетнего Владимира, красавец, богатырь, с роскошной русой бородой и васильковыми глазами. Он недавно принял христианство по совету Ольги и был скромен и застенчив, что так не вязалось ни с его молодостью, ни с его мужественной фигурой. Святослав не любил Добрыню. Тот не принимал участия в походах князя, не одобрял их, был первой рукой у Ольги по части земских дел.
— Слышишь, Добрыня, чего хочет дружина. Согласен ли ты с дружиной? — строго спросил князь.
— Подумать надо, — ответил тихо Добрыня, — Я знаю силу русского воина, удар его булатного меча. Но всё ли разрешает меч? Есть сила сильнее меча. Это — новая вера. Новый закон. Или, как говорил мне один учёный араб — «сила помышления». Что оно значит я и сам не вполне понимаю. Только вижу, греки — не хазары, не буртасы, не ясы и касоги. Греки думают о том, что нам неизвестно. Они воюют такими средствами, о которых мы только слышали, но которыми не владеем. На них дивится весь мир. Стены Царьграда устрашают всех, кто подступает к ним. С силой греческого воина мы справимся, но силу греческого помышления мы не знаем… Надо приглядеться к ним. Перенять кое-что от них и других умудрённых грамотою народов: хорезмийцев, болгар и арабов…
— Матушкина закваска, — проворчал Святослав. — Совсем ты, Добрыня, обабился. Приучился воевать с безоружными киевлянами… Куда как легче… Особенно с ядрёными бабами…
Дружина заливисто засмеялась: всем было известно, как за ним боярыни гонялись. Послышались голоса:
— Бабий угодник!
Добрыня покраснел:
— Не гоже, князь. Я христианин, живу с одной, по закону, а не по-скотски, как бугай в стаде.
— Трусишь, Добрыня, — дразнила дружина.
— Вы меня знаете, не будем притворяться. Одно тревожит и беспокоит меня — сможем ли мы сейчас выиграть войну с греками. Легко умереть за Русь, за князя, за честь. Труднее выиграть дело.
— Вот мы послушаем старого Свенельда, моего первого воеводу, — произнёс князь.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: