Ривка Рабинович - Сквозь три строя

Яша писал мне, что его мать, сестры и свояк тоже переехали в Томск и что Муля, муж Берты, получил комнату от предприятия, где работает. Сам он поступил на работу в крупную строительную организацию; временно живет в комнате родных, но начальство обещало через несколько месяцев дать ему комнату.

Ада оставалась в Колпашево у моих родителей и брата. Мама писала, что она очень худа и плохо кушает, а Иосиф встречается с русскими женщинами. Все это ее очень беспокоит. Папа и она начали подумывать о возвращении в Ригу. Шел 1957 год, они тоже были свободными гражданами – с теми ограничениями, о которых я писала выше.

Кроме редких писем, ничего интересного в моей жизни не происходило. Оставалось только ждать вести о получении «нашей» комнаты и окончания учебного года. Я сообщила директору, что не вернусь в Вороново к следующему учебному году ввиду семейных обстоятельств, и он выдал мне справку о том, что школа освобождает меня. Эта справка могла помочь мне получить место учительницы в городе, хотя и не гарантировала это. Тем временем со мной произошел случай, едва не лишивший меня жизни.

Я вела урок черчения – и вдруг почувствовала страшные боли в животе. С большим трудом закончив образец чертежа на доске, я сказала ребятам: «Продолжайте сами, вот вам образец, а я посижу, что-то я плохо себя чувствую». Они поняли и действительно работали самостоятельно, не шумели. Когда урок кончился, я пошла домой, согнувшись в три погибели от боли. Это был приступ аппендицита.

У дома был порог из трех ступенек – помню, что вползла по ним в квартиру на четвереньках. Что я могла делать теперь? Зимний вечер, темно, Килограммиха мирно спит. Не было никакого смысла будить ее и просить, чтобы пошла к председателю колхоза, с тем, чтобы он поручил кому-нибудь отвезти меня в райцентр: никто не согласился бы ехать ночью в такую даль из-за того, что у учительницы болит живот. Я даже не пыталась просить, знала, что это бессмысленно. С другой стороны, если аппендикс лопнет и начнется перитонит, то больного трудно спасти даже в больничных условиях, а без врачебной помощи это верная смерть.

Килограммиха даже не слышала мои стоны, и я мучилась от болей одна, в темноте. Я была уверена, что настал мой конец, но под утро боли начали ослабевать и постепенно совсем стихли. В полдень я пошла на работу во второй смене как обычно.

Месяц спустя я получила от Яши письмо, где он сообщал, что получил комнату. Правда, она очень маленькая, всего девять квадратных метров, и составляет часть двухкомнатной квартиры, которая первоначально была запланирована для одной семьи, но ввиду острой квартирной нужды в городе была превращена в коммуналку. Предприятия, объяснил он, никогда не дают рядовым работникам отдельные квартиры – только «жилплощадь» в общих квартирах. В очередь на государственную квартиру могут записаться только уроженцы или старожилы города, и им приходится ожидать своей очереди много лет. Отдельные квартиры получают быстро только партийные работники, руководители предприятий, преподаватели вузов и приглашенные в город специалисты.

Дом, где мы будем жить, писал он, находится в хорошем районе, недалеко от главной улицы. Все дома вокруг него заселены преподавателями вузов, и этот дом тоже предназначался для них, но преподаватели его забраковали, так как квартиры слишком малы. Благодаря этому дом остался в распоряжении строительной организации, и она использует его для предоставления «жилплощади» новым работникам.

Во второй комнате квартиры, площадью двадцать квадратных метров, проживала семья из пяти человек: чета родителей, их дочь с мужем и холостой сын. Соседи – немцы, принадлежащие к секте баптистов, люди исключительно симпатичные и приветливые.

Есть в квартире и две маленькие комнатушки, которые по плану должны были стать ванной и туалетом, но в результате тесноты превратились в кладовки для домашнего скарба. Строители так и сдали квартиру – без всяких санитарных устройств. Единственное «удобство» – кран для холодной воды в крохотной кухне.

Я приняла это сообщение с радостью, смешанной с разочарованием. Ни на какую роскошь я не рассчитывала, но девять метров? Как мы разместимся там? Были и другие поводы для тревоги: найду ли работу в городе? Как будут развиваться отношения с мужем, которые всегда были напряженными? Как устроюсь с девочкой? За этот год одиночества я уже разучилась быть женой и матерью…

В июне, по окончании учебного года, я простилась с учителями и отправилась пароходом в большой город, центр области. Два чемодана содержали все мое имущество. У меня были опасения: вдруг Яша не встретит меня? Ведь он, как известно, иногда бывает непредсказуем. Но опасения были напрасны, мы встретились, взяли такси и поехали к нашему новому дому.

Шум и движение большого города ошеломили меня: ведь я с девятилетнего возраста, с момента высылки из Риги, не жила в городах и стала настоящей деревенской женщиной. Мне нужно учиться ориентироваться в городе, пользоваться общественным транспортом. Даже поездка в такси была для меня новшеством: до этого я никогда не ездила в автомобиле.

Наша комната находилась на третьем этаже пятиэтажного дома. Она была почти пуста, в ней стоял только простой стол с табуреткой и у стены диван, слишком узкий для двух человек. Благодаря пустоте комната не показалась мне такой маленькой. На сэкономленные мной деньги мы купили двухдверный шкаф – верх роскоши в моих глазах, телевизор с крохотным экраном и кресло-кровать для Ады.

После того как эти предметы были внесены в комнату, в ней негде было пошевелиться. Войти, сделать шаг вперед и сесть на табуретку или на диван – больше идти некуда. Дверцы шкафа можно было открывать, только когда входная дверь комнаты закрыта.

И все же это была наша комната! Впервые без родителей, без квартирных хозяев, без посторонних людей! Незнакомое чувство свободы охватило меня.

В то время как я занималась устройством нашего жилья, пришла телеграмма от мамы. В ней сообщалось, что через несколько дней на пароходе прибудут папа и Иосиф и привезут Аду. Мы должны встретить их в речном порту.

То, чего не было в телеграмме, мы узнали при личной встрече с папой и братом. Оказалось, что в колпашевской поликлинике Аду признали больной туберкулезом легких. Эта болезнь была причиной ее худобы и отсутствия аппетита. Врачи рекомендовали немедленно обратиться в городскую поликлинику для анализов; по их мнению, она нуждается в срочной госпитализации.

Кроме того, мы узнали, что папа с братом направляются в Ригу с целью выяснить, можно ли устроиться там. В Томске они пересели на поезд и поехали на запад по транссибирской магистрали, проходящей через всю территорию СССР от Дальнего Востока до западной границы.