Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга вторая

– Я заметила… – она изучала винный лист. Джон, решительно, сказал официанту: «Бутылку „Вдовы Клико“, пожалуйста». Откинувшись на спинку стула, достав сигарету, Эстер размяла ее длинными пальцами: «Мое любимое шампанское, кузен Джон».

Юноша, облегченно, выдохнул, широко, счастливо улыбаясь.

Отец сказал Джону о задании только за день до отъезда, в городском особняке, на Ганновер-сквер. Леди Кроу почти переселилась на вокзал Ливерпуль-стрит, куда приходили поезда из порта Харидж, с еврейскими детьми, из Германии. Отец и Джон сидели у камина, в библиотеке, под тяжелой, золоченой рамой картины. Ворон держал румпель, на палубе «Святой Марии» пылали мешки с порохом.

Передав отцу стакан с виски, Джон взглянул на картину:

– Стивен на него похож. Бедный, он все никак не верил, что Констанцы больше нет. Она не могла покончить с собой, она здравомыслящий человек… – Джон, все больше, склонялся к мысли, что кузина была убита:

– Мало ли что Майорана в голову пришло… – думал юноша, – он итальянец, вспыльчивый человек. Хотя он мне показался спокойным… – они со Стивеном обшарили все южное побережье Италии, летали в Палермо. Самолет кузена целые дни проводил над открытым морем. Летчик, наконец, мрачно заметил:

– Все бессмысленно. Полиция заверяет, что трупов на берегу не нашли. Три месяца миновало. Здесь средняя глубина, миля, а то и больше… – лазоревые, как море, глаза, внимательно смотрели на легкие волны. Стивен резко потянул на себя штурвал: «Хватит».

Вернувшись, домой, кузен согласился испытывать новый маршрут через Северную Атлантику. Самолет Люфтганзы, Focke-Wulf Condor, впервые совершил беспосадочный полет из Берлина в Нью-Йорк и обратно. Рейс был рекламным, но Питер сообщил, что Люфтганза всерьез рассматривает возможность организации постоянных полетов, не только в Нью-Йорк, но и в Токио. Отец заметил:

– Черт с ними, с пассажирскими перевозками. Подобная модель… – он посмотрел на снимок, – в случае войны, перейдет во владения Люфтваффе. Дальний бомбардировщик, морской разведчик… – взяв палку, он прошелся по библиотеке. Декабрь стоял теплый, в саду зеленела трава. Отец рассматривал голубое небо. Герцог не поворачиваясь, вздохнул:

– В случае войны… Отсюда… – он указал на потолок библиотеки, – до баз Люфтваффе на побережье Северного моря, не больше часа полета, милый мой. Чтобы снести Лондон с лица земли, не понадобятся дальние бомбардировщики… – отец потрещал костяшками сухих пальцев: «Но мы подобного не позволим. Пусть обкатывают полеты через Атлантику, – он махнул рукой на север, – нам пригодится воздушный мост в Америку».

Стивен Кроу отправился в Шотландию, на аэродром Прествик, под Глазго. Машины уходили на запад, к побережью Канады, на базу Гандер, на острове Ньюфаундленд. Пока путь занимал девять-десять часов, но летчики хотели сократить время до семи. Джон даже не знал, какие самолеты используются в Прествике. От западного побережья Шотландии до Ньюфаундленда, было больше двух тысяч миль. Джон разбирался в авиации. Расстояние лежало на пределе возможностей современной техники: «Они пробуют разные модели, – коротко сказал отец, – посмотрим, что получится». Джон, поежившись, представил себе холодную, зимнюю, воду Северной Атлантики.

Рассматривая сад, герцог усмехнулся:

– Юджиния рассказывала. Ее избиратели, в Ист-Энде, в очереди стояли, чтобы детей по домам разобрать. В Ньюкасле, на заводах, то же самое было… – он помолчал:

– Питера в следующем году мы оттуда выдернем. Нельзя больше рисковать. Посидит пару месяцев в тюрьме, об аресте узнают в Берлине… – отец вернулся в кресло.

Они заговорили о финансах.

Питер предложил использовать фирму Рихтера, в Цюрихе, для отправки денег в Берлин. Герцог навел справки. Контора занималась серыми операциями, но была вне подозрений. Герр Рихтер, родившийся в Юго-Западной Африке, долго жил в Аргентине. Предприниматель погиб в автокатастрофе, в Швейцарских Альпах. В полицейском отчете, присланном из Швейцарии, говорилось, что Рихтер не справился с машиной, во время сильного дождя. Он оставил вдову и дочь. Четырнадцатилетняя девочка училась в закрытом католическом пансионе. Судя по досье, Рихтеры поддерживали нацистскую партию. Герцог вздохнул:

– Фирма может оказаться подставной конторой СД, но, в случае войны, никак иначе помощь в Берлин не отправить. Питер вернется сюда, и займется организацией, – он поискал слово, – канала финансирования… – отец задумался:

– Вряд ли ими заправляет СД. Скорее всего, бизнес, как много других компаний, в Швейцарии. Делают деньги, не задумываясь об их происхождении… – они получили снимок надгробия герра Рихтера. Вдову и дочь герцог велел не фотографировать, такое было бы опасно. По донесениям из Цюриха, женщина вела спокойную жизнь. Она выезжала из Швейцарии только на Лазурный Берег, отдыхать. В Германии, или других сомнительных местах, фрау Рихтер не появлялась:

– Очень хорошо, – подытожил отец, – у «К и К» есть договор с компанией Рихтера. Когда придет время, мы, через них, погоним деньги на Фридрихштрассе, для поддержки группы твоего приятеля, – он подмигнул сыну:

– Умный человек Питер. Вывезти больше сотни детей, и не вызвать подозрения… – Питер и Генрих вернулись в Берлин. С Фридрихштрассе пришла радиограмма о продолжении работы.

– Пора сворачивать их активность в эфире, – сварливо сказал отец:

– Они в полумиле от Принц-Альбрехтштрассе, не стоит рисковать. Передатчик в Берлине мы законсервируем, ювелирная лавка останется в качестве безопасного адреса. Туда будут приходить деньги. Связью начнет заниматься новый координатор… – услышав имя предполагаемого координатора, Джон, робко, поинтересовался:

– Вы уверены, папа? Может быть… – он понял, что не так и не увидел Лауру, – может быть, стоит отправить Лауру в какое-нибудь посольство… – герцог сидел, закрыв глаза.

Он дал разрешение Канарейке рассказать обо всем отцу. Джон был уверен в Джованни. В любом случае, отец Лауры никуда не собирался. Опасности, что его перехватят немцы, русские, или японцы, не было, а в Лондоне они внимательно следили за визитерами.

Джон понятия не имел, о чем говорили отец и дочь, но Джованни позвонил ему, пригласив пообедать, по-холостяцки, в Брук-клубе. Они заняли отдельный кабинет. Дверь за официантом закрылась, Джованни развел руками:

– Я не могу запрещать девочке выполнять свой долг. Конечно… – он затянулся папиросой, – надо было раньше меня поставить в известность. Но я прошу тебя, – он зорко посмотрел на Джона, – оставь Лауру здесь. Не надо ее никуда посылать. Она устала, пусть дома побудет.

Джон обещал кузену никуда не отправлять его дочь и намеревался свое обещание сдержать. Он так и сказал сыну, заметив какую-то грусть в его глазах. Маленький Джон, иногда, порывался позвонить Лауре, из Блетчли-парка. Юноша клал трубку на рычаг: