Михаил Алексеев - Грозное лето

Аким с глубокой благодарностью посмотрел на скуластое лицо парторга, потом на его почти белые волосы. "Как он постарел", - подумал Аким и сказал:

– Давай... теперь допишу.

Из дома вышли в сад и остальные разведчики. Ванин искал глазами Акима. Но, заметив, что он беседует с парторгом, решил не мешать. Взяв Камушкина за руку, он побежал к краю сада. Спустившись по каменной лестнице, они неожиданно столкнулись с Бокулеем. Румын в глубокой задумчивости всматривался в правый берег. Его большие губы что-то шептали.

– Бокулей! - окликнул его Ванин. - Вот ты и добрался до своей родины!

Румын вздрогнул и обернулся.

– Шпасибо!.. - сказал он вдруг. - Шпасибо, Сенька!..

Ванин приосанился: он хорошо знал, за что его благодарит этот иноземец.

– Получай свою Румынию, Георгий, да помни: никаких чтоб антонесков в ней больше не было!.. Понятно?

Румын часто и утвердительно закивал головой.

– То-то! - продолжал торжественно Ванин. - Гляди же, как бы снова не послали тебя Транснистрию завоевывать!.. Следи там за министрами-то своими!

– Бун, Сенька, бун!.. Карашо!..

Бокулей и Сенька сами не знали, как взяли друг друга за руки.

– Сегодня ночью пойдешь с нами на тот берег?

– Бун! Карашо!

– Ну, будь здоров!

Сенька и Бокулей распрощались. Ванин и Камушкин остались одни. Позади, вся залитая солнцем, лежала огромная, необъятная страна, теперь уже навеки освобожденная. А там, за рекой, краснели черепичными крышами домики чужой земли, на которую они ступят ночью.

Камушкин тихо заговорил:

– О Татьяне и Витьке подумал сейчас... Помнишь Веселую Зорьку? Хорошо ведь: ничего сейчас они не боятся, кругом свои люди, солнце!.. И Витька бегает по саду, весь в белых вишневых лепестках... Хорошо!..

– Хорошо... - согласился Сенька, а сам все смотрел и смотрел на ту сторону. - Вот мы и пришли, Вася! Вася, ты видишь: во-он синеют горы!.. На них заберемся и выше!..

Граница! Сколько думал о нeй Сенька!

Вдруг ему показалось, что все случилось чрезвычайно просто и буднично. Вышли на границу - и все. Почему так тихо? Отчего не гремят оркестры, не салютуют пушки? Нет, он должен как-то отметить это великое событие!..

Сенька вскинул автомат. Высоко поднял его над головой и дал три длинные очереди. Эхо отозвалось в саду дробным стуком, перекинулось через границу.

– Ог-го-го-го-го-о! - заорал Ванин.

– О-о-о-о-о-о-о! - откликнулось с того берега. Помолчали оба, по-прежнему глядя за реку.

– А ведь насчет вишневых лепестков-то ты, Вася, подзагнул, - вдруг как бы невзначай заметил Сенька. - Еще не цветут вишни-то. Рано...

– Так зацветут скоро!..

Камушкин сломал вишневую ветку и украдкой от Сеньки сунул ее себе в карман.

Неприкосновенный запас.

"Рамой" солдаты прозвали немецкий двухфюзеляжный самолет-корректировщик "Фокке-Вульф-189".

Адмимистративно-хозяйственная часть.

Куда тебя несет? (нем.)

Назад! (нем.)

Вперед! (нем.)

Окопно-звуковая установка.

Истребительно-противотанковые артиллерийские полки.

Дивизионный обменный пункт.

Политотдел армии.

Противотанковое ружье.

Бывшее в употреблении.