Лев Канторович - Внук Цезаря

В доме никто не спал.

Сумасшедший ветер выл в трубах.

Пограничники сидели в Ленинском уголке. Никому не хотелось разговаривать.

Изредка кто-нибудь подходил к темному окну, делал руки козырьком, вплотную прижимал лицо к стеклу и внимательно всматривался.

Ничего не видно. Снег, снег, снег…

Начальник заставы назначил очередной наряд. Двое пограничников вышли, забрав винтовки.

Уже в сенях они ежились, плотно застегивая овчинные полушубки и шлемы.

У дома отрыли занесенные снегом лыжи, привязали их и двинулись в лес.

Они крикнули что-то часовому, но он не расслышал.

Широкие фигуры пограничников растаяли в снегу.

Прошел час. На заставе всё еще не ложились. Всё так же сидели в Ленинском уголке, почти не меняя мест и положений.

Когда распахнулась наружная дверь, ветер ворвался в дом, пронесся по коридору и взметнул скатерть.

Пограничник в полушубке, валенках и шлеме, занесенный снегом, взволнованный и задыхающийся, ворвался в комнату. В руках он держал винтовку и лыжные палки.

Начальник заставы вскочил ему навстречу.

Пограничник прохрипел: «Человек в лесу… Ветер… сигнального выстрела не слышно… Корнев остался в лесу… Я — сюда… Скорее… Мне пить…»

Ему принесли воды. Он пил, захлебываясь. Ковш держал обеими руками. Замерзшие руки были лиловые. Ковш дрожал. Вода текла по подбородку на полушубок.

Выпив весь ковш, пограничник молча бросился на двор. Он с лихорадочной поспешностью привязал свои лыжи.

Девять человек и начальник заставы ждали его. Пограничник пригнулся навстречу ветру. Часовой видел, как десять теней пронеслись за ним. Рядом с последним человеком мелькнула тень собаки.

Дверь в доме осталась открытой.

Ветер намел на высоком пороге округлую кучу чистого мелкого снега.

Павел Сизых бежал в конце отряда. Юкон тянул изо всех сил.

Павел намотал ремень поводка на левую руку. Ремень затянулся петлей. Было больно, но поправить поводок не было времени.

Юкон бежал легко, так как перед метелью была оттепель и теперь образовался твердый наст, только сверху покрытый снегом.

Ветер бил в лицо.

Павел отстал от пограничников. У него лопнул ремень на правой лыже.

Починив ремень, он решил пойти подальше в тыл. Быть может, нарушитель прорвется через кольцо пограничников, тогда Павел встретится с ним и возьмет его один на один.

Пробираясь в густых зарослях, Павел мечтал о подвиге.

Было очень темно. Ветер усилился, и снег пошел еще гуще.

Деревья так засыпало снегом, что Павел не узнавал мест, по которым пробегали они с Юконом. Ему начало казаться, что он заблудился.

Юкон пытался искать след, но ветер забрасывал снегом его морду. Юкон ворчал и тряс головой.

Чтобы подбодрить себя, Павел заговорил с собакой. Было немного стыдно, и он бормотал вполголоса, только для себя.

Он говорил: «Вот, Юкон, мы с тобой, кажется, и запутались… А ну-ка, Юкон, собачка… поднажмем. Что, если нам обойти левее эту высохшую сосну? Как ты думаешь, Юкон? Вдвоем нам нечего бояться, Юкон. Правда?»

Вдруг Юкон резко повернул в сторону и зарычал.

— Осторожно, черт! — крикнул Павел. — Ведь надо же мне с лыжами развернуться. Ну, что ты почуял? Что ты…

Павел осекся и замер неподвижно. Впереди мелькнула тень. Павел выхватил наган и взвел курок.

С револьвером в руке, он погнался за неясным силуэтом. Тень убегала от него.

Лес поредел. Павел выскочил на лужайку. Здесь ветер прямо валил с ног. Снег взметало над сугробами.

В середине лужайки Павел столкнулся с пограничниками. Все девять вместе с двумя из наряда стояли кружком с винтовками наперевес.

В центре, по пояс провалившись в снег, прислонился спиной к дереву человек в штатском, с поднятыми вверх руками. Он потерял шапку, и снег лежал круглой горкой на его взлохмаченной голове. Снег таял, и тонкие струйки бежали по лицу задержанного.

Пока Павел обходил со стороны тыла, пограничники развернулись в лесу и взяли нарушителя в кольцо. Последний замыкающий кольцо обогнал Павла, и за ним-то погнался Павел недалеко от лужайки.

Теперь все было кончено. Павлу было обидно, потому что он не только не взял нарушителя один на один, но, по существу, даже не участвовал в операции.

Павел не обратил внимания на Юкона.

А с Юконом что-то происходило. Он весь подобрался, как бы готовясь к прыжку. Не натягивая поводка, маленькими кружками ходил возле проводника. Зубы оскалились, и шерсть на спине встала дыбом.

Метель, очевидно, подходила к концу. Ветер уже не дул с равномерным упорством, а налетал стремительными шквалами. Порывы эти были невероятной силы.

После минутного затишья ветер согнул деревья и поднял тучу снега. Люди на лужайке еле удержались на ногах.

В этот момент Юкон зарычал и рванулся в лес. Внезапно натянувшийся поводок не выдержал, ремень лопнул у самого ошейника. Павел потерял равновесие и боком повалился в снег.

Юкон приложил уши (от этого морда его сделалась совершенно волчьей) и понесся быстрыми прыжками.

— Юкон! Юкон, ко мне! — кричал Павел.

Выл ветер в верхушках сосен, скрипели стволы деревьев. Шуршал снег, и Павел сам едва слышал свой голос. Не разбирая дороги, цепляясь за ветки и проваливаясь в сугробы, Павел бежал за собакой.

Лужайка скрылась в снежном тумане. Юкон исчез в лесу.

Снег заметал все и уничтожал следы.

Все время, пока Юкон шел вместе с проводником, он пробовал принюхиваться и искать. Но снег забивал нос. Никаких запахов.

И вдруг на лужайке, где взяли нарушителя, он явственно почувствовал запах собаки. Где-нибудь на ветвях застрял кусочек шерсти или следы сохранились в корнях деревьев на краю лужайки.

Весь дрожа от напряжения, Юкон осторожно кружился у ног проводника.

Запах был очень слабый, и установить направление, по которому бежала собака, было очень трудно. Но все-таки Юкон нашел след.

Азарт преследования охватил его. Он рванулся изо всех сил, перервал поводок и, свободный, понесся по лесу.

Пригибаясь, он пробегал под нависшими ветками елок. Самые низкие перепрыгивал коротким, не нарушающим ритма бега прыжком.

В густых зарослях ветра почти не было. Ветер выл в верхушках деревьев. Но когда Юкон вылетел на более открытое место, ветер распушил его хвост.

Задние ноги занесло в сторону. Юкон сел, пригнувшись. Вскочив, он опустил хвост и побежал дальше.

Теперь, выбегая на лесные лужайки, он поджимал хвост к животу. Теперь ветер не мешал. В чаще хвост Юкона снова выпрямился, продолжая линию крутой спины.

Твердый наст не всегда выдерживал вес собаки. Лапы пробивали колючую корочку и глубоко уходили в снег. Неровные края резали, как стекло. Кровь показалась на лапах.