Людмила Петрушевская - Крапива и малина

Горшка с остатками цветка учитель больше не увидел - в соседнем окошке было пусто.

Днем позже учитель и Крапива опять столкнулись - Крапива тащила из аптеки кислородную подушку и, в другой руке, пакет клюквы, и попросила учителя помочь донести этот тяжелый груз до места.

Он увидел наконец их дом изнутри, там стояла напряженная тишина, не как обычно в жилье - журчит телевизор, звонит телефон, бабушка угощает внука кашей и воспитательной беседой - нет, здесь было пусто и мертво, только из-за одной полузакрытой двери слышалось тяжелое дыхание и чей-то шепот, видимо, родителей.

- А где цветок-то? - не удержавшись, тоже шепотом спросил учитель (когда они подошли к дому, горшка на окне не было).

- Тихо, тихо! - испугавшись, зашипела Крапивка. - Потом!

Учитель тут же ушел, едва попрощавшись, а Крапива подумала: "Заметил, надо же!"

С этим цветком тоже вышла какая-то глупая история: как-то вечером Крапива просто выкинула его за окно, так ей захотелось вдруг. Она сделала это довольно быстро и грубо, даже не стараясь заглушить стук горшка об асфальт. Потом, правда, Крапивка оглянулась на сестру - поняла ли она, что произошло, и не потащится ли больная искать свой погибший цветочек, на который она чуть ли не молилась. Однако Малина даже не вздрогнула, тихо лежала и все.

"Потом, - решила Крапива, - я его подберу на улице и вынесу, авось она не заметит".

Но вскоре Малине стало совсем плохо, и Крапива просидела у ее кровати почти всю ночь, меняя на лбу у сестренки холодные платки. К утру Крапиву сменила бабушка, и только потом, днем, очнувшись от тяжелого сна, Крапива пошла в комнату Малины проверить окно - и увидела, что на подоконнике снова, как ни в чем не бывало, находится цветок, в расколотом горшке, правда, но все еще живой, хотя и с переломанным стеблем и последними двумя лепестками.

"Вспрыгнул, что ли? - ошарашенно подумала Крапива. - Волшебный, что ли?" - и она оглянулась на сестру. Та явно лежала без сознания. Крапиве пришло в голову, что надо вынести вон это сверхживучее растение, причем ничего не пряча, и так она и поступила.

И цветок оказался в мусорном контейнере и вступил на ту дорогу, по которой уходит все в этом мире - далеко-далеко, в страну забвения, в сердце земли.

Попутно, вместе с цветком, Крапива выбросила и еще кое-что, что надо было удалить из дому, пока никто не обнаружил.

А Крапиву опять послали в аптеку, и по дороге ее останавливали многие люди, весь город знал, что дела у Малины плохи. С учителем она тоже поговорила, а на обратном пути даже специально сделала крюк и прошла мимо его двери - но она выглядела теперь наглухо запертой.

Хозяин, видимо, уже двинулся к морю на свою ежевечернюю прогулку, правда, немного раньше времени, и Крапива разочарованно отправилась домой, и в груди у нее бушевала сильная печаль.

А учитель, действительно, покинул город на своем новом велосипеде, он отправился в головокружительный поход по горам и окрестным долинам, предварительно опросив местное население. Он что-то упорно искал.

Кстати, последний разговор с Крапивой у него был такой:

- Как самочувствие больной?

- О, - просияв при виде учителя, сказала Крапива, - у нас состояние вообще-то средней тяжести. - Глаза ее блеснули слезой. - Я просто не могу на нее смотреть. Ночью я сижу с ней, а днем бегаю по врачам и аптекам, отвлекаюсь от этого ужаса.

- Я прошлый раз интересовался у вас, куда делся цветок, - как бы между прочим сказал умный педагог. - Дело в том, что я хотел попросить у вас отросток.

- Ой, да вы что, - покачала головой Крапива. - Видимо, был сильный ветер... Его свалило с окна... Я не стала говорить бедной Малинке, она бы тут же умерла от горя... Я сбегала, подняла цветок, горшок уже был расколот... Я поставила его на окно... Думала купить новый горшок... Но забегалась, все забыла, так и не купила. А цветок завял совсем. Я его вынесла в мусор... Хорошо что Малина все равно не видит этот цветок, она же не встает... Нога у нее все хуже и хуже... С тех пор, с выпускного бала, ну вы не помните, наверно... Она даже не танцевала, бедняга...

- Я не помню...

- Ну вот. Уж я ее тянула к врачу... Но она упрямая как баран, сидела сиднем в кресле...

- Так с тех пор и не выходила? - спросил учитель осторожно.

- Так с тех пор.

- А что врачи говорят?

- Кто говорит, что надо ампутировать ногу... Кто говорит, что уже поздно, лишние страдания...

Тут Крапива заплакала и прижалась к плечу учителя.

- Как жалко цветок, - внезапно сказал учитель очень резким тоном.

- Да, жалко. Лежит теперь где-нибудь на городской свалке, извиняющимся тоном сказала Крапива - Если бы я знала, я бы принесла его вам.

- А я же ее видел где-то... В каких-то гостях, - произнес педагог.

- Да, кстати, я ведь совсем забыла! Да! Я вспоминаю, Малинка куда-то выходила один раз в красном костюмчике, я забыла. И напрасно, кстати, выходила. Она уже заболевала "Я должна все сказать", - твердила, причем как сумасшедшая. Так что вот. Только хуже себе сделала. Я ее отговаривала, а она сказала, что это для нее важнее жизни. Дурочка, конечно, что может быть важнее жизни! Правда?

Такая у них получилась беседа

Стало быть, теперь учитель ехал по горной дороге на своем велосипеде, ехал-ехал и уже к вечеру нашел то что искал - а именно грандиозную городскую свалку, которая дымила и воняла на километры вокруг и потому была сослана подальше от людей.

Уже смеркалось, учитель ехал, подпрыгивая на неровностях среди куч чего-то невыразимо пестрого. Стали попадаться битые стекла и железные обломки, наш путешественник спешился и повел велосипед очень аккуратно.

Однако довольно скоро с другой стороны свалки послышался далекий рев мотора - и учитель снова вскочил в седло и помчался, не разбирая дороги и не жалея шин.

Было очевидно, что там, вдали, среди холмов, гребет к городской помойке следующий дежурный мусоровоз. Он уже был виден внизу, гудящий как навозный жук, он ехал с новой порцией хлама, которая должна была скоро хлынуть и завалить предыдущее - а именно утренний привоз.

Учитель теперь видел, где у этих кораблей свалки находится пристань, т. е. куда они сваливают свежатинку.

До той границы было недалеко.

Однако мусоровоз уже подъехал, стал приподнимать спину - и в наступающей тьме учитель стал быстро расшвыривать какие-то днища, рваные книга и ломаные стулья. Он надеялся успеть и не видел, что над ним нависли тонны строительного мусора...

Но тут он внезапно увидел в глубине короткий красный блеск, вроде слабого сигнала или искры.

Могучий педагог отшвырнул в сторону какой-то тяжелый ящик с битым кафелем, затем рваный чемодан - и увидел свой цветок.

Он лежал, как поломанная стрела, зигзагом, на кусках кирпича, тлея последними двумя лепестками, и корень его уходил в пластиковый мешок для мусора.