Александр Радищев - Путешествие из Петербурга в Москву (сборник)

Он народам удивленным

Возвестил: се избирайте

Алкоран иль смертоносный

Меч, – и света половина

Пала пред его законом).

Се идет Семирамида,

Она кудри свои черны

Прикрывает златым шлемом;

Своим мужеством на брани,

Своим разумом в советах,

Твердостью во время смутно

Всех сердца, умы пленивши,

Она память истребила,

Что убийственной рукою

Она скиптр правленья держит.

Зри Навуходоносора,

Несяй бурно пламя браней

В стены нового Салема,

Сокрушил их, в прах развеял,

Разорил храм Иеговы,

И повлек он иудеев

В плен, неволю, в преселенье.

Седяй гордо на престоле,

Златом хитро изваянном,

Он зрит образ свой во храмах

Ко богам причтен; курятся

Ароматы драгоценны

В честь ему и днем и ночью.

Но се мгла густая зверства

На верх гордый налетает.

Царь царей теряет разум.

Он стал скот, в лесах дремучих,

В блатах, дебрях ищет пищи…

Так надменности на троне

Писал суд предвечный в небе.

Троя, Тир, Сидон, Карфага,

Древни хины и индейцы

И неведомы народы

Шествуют, покрыты мглою

Неизвестности; но блещет

Во среде столетий мрака

Слава мудрых, яко в туче

Молния в сверканьи светлом.

Зри, воспетые Омиром,

Ахиллес, Парид иль Гектор…

Зри, во пурпурных хламидах

Жители Сидона, Тира,

Алчбой злата устремленны,

На крылах несутся ветра

Во страны дальнейши мира.

Зри, потомки их в Карфаге

Накопляют преизбытки

Остроумною торговлей.

Ганнибал, о вождь предивный…

Но зуб времени железный

Сокрушил их град и славу…

Се потомки мудрых брамов,

Узники злодеев наглых,

По чреде хранят священной

Свой закон в Езурведаме

Буквой древнего самскрита —

Древней славы их останка

И свидетеля их срама!!.

О Конфуций, о муж дивный,

Твое слово лучезарно

В среде страшной бури, браней,

На развалинах отчизны

Восседало всегда в блеске

И чрез целые столетьи

Во парении высоком

Возносилось и летало…

Се идет твой современник

Зороастр; он во Персиде

Учреждает поклоненье

Духа жизни во вселенной

И на жертвеннике светлом

Огнь возжег, что пламенеет

Еще ныне в жертву богу.

Тако сила духа мудра,

Сохраняясь во потомстве,

Пребывает лучезарна

И живет, живет на вечность.

Се Кир старший, учредитель

Царства древния Персиды.

Но чему о нем мне верить:

Или повести правдивой,

Иль Рамзею в слоге красном?

Царь царей и царь великий,

Погибающий рукою

Томириды; отсеченна

Глава Кира восплывает

В крови; слышу, глас вещает:

«Пей, тиран, досыта крови,

Коей в жизни столь был жаждущ!»

Се Эллада в блеске солнца;

Там ирои в лучезарных

Подвигах, будто светила,

На крылах стремятся ветров

Похити́ть руно златое.

Зри, Язон в стране волшебной

Превозмог в Колхиде страхи

Чарований и отравы,

И с руном он у Медеи

Сердце нежное похитил.

Зри, Алкид как сокрушает

Выи дерзких и строптивых;

Разве богу то возможно,

Что он силою десницы

Мог исполнить в жизни краткой.

Странственных он избавитель,

Предал смерти Бузирида;

Он дал в снедь коням, обыкшим

Поядать дымящи мяса

Потребленных чужестранцев,

Во Фраки́и Диомида;

Вепря злого в Эриманте

Обуздать мог вервью лютость;

Стрелой легкою пернатой

Он чудовищ тех пернатых,

Что в Стимфалии гнездились,

Сокрушил и предал смерти.

Не возмог никто противен

Быть ему на брани сильной.

В Лерне гидру он стоглаву

Поразил; в лесу Немейском

Льва ужасного исторгнул

Жизнь с дыханием мгновенно,

И во знак своей победы

Его кожу он космату

Возложил на тверды плечи.

Медяногу, златорогу,

Легкую в бегу он серну

Мог настичь; и даже бога

В струях живша Архелоя

Он, во образе свирепа

Тельца сильна, он, поправши,

Рог исторг во знак победы.

Победитель он чудовищ,

Победитель он гигантов;

Сильна в мышцах он Анфия

Удушил в объятьях крепких.

Перед ним кентавры дерзки

Как лист легкий возметались.

И те храбры жены древле,

Ненавистницы супругов,

Амазонки побежденны

И примером Ипполиты,

Своей красныя царицы,

Что Алкид Фисею отдал,

Научились жить с мужьями.

Он, предерзка Промифея,

Что с небес похитил пламя,

От злой казни избавляя,

Убил врана, что терзает

На Кавказе его перси;

И, пришед к пределам мира,

Океан где облегает

Шар земной, он столп высокий

Силой крепкия десницы

Подавил и вдруг раздвинул.

Две горы тут вознеслися,

Калпе, Абила, подножьем

Двух столпов, где начертанно

Сие дело баснословно,

Се предел, и море с шумом

Покатилося волнами

Во среду земель и весей.

Он, наполнив весь мир славой,

Нисшел в царствие Плутона

И, привратника тризевна,

Обуздал он пса Кервера.

Но, платя он долг природе,

Полубог, ирой, был слабый

Во объятиях Омфалы

Смертный; палицу иройску

Гнусной пряслицей соделал.

Но и в слабостях божествен,

Сын царя миров предвечна,

Десять он супруг имевши,

Был отец потомства славна,

Многочисленна; исполнил

Наконец чудесный подвиг,

Быв единою он ночью

Дев пятидесяти юных

Супруг нежный и в срок точно

Пятьдесят сынов родивши.

Подвигов двенадцать дивных

Совершил, себя прославив;

Быв ироем в жизни краткой,

Полубог он стал по смерти.

Но, склонясь от баснословных

Подвигов иройских в Грецьи,

Зри, живот как презирает

Кодр в спасение Афинам.

Он не злато, не гремушку

Мздой поставил дел иройских,

Но мечту, мечту любезну,

Образ отчества драгого;

В нем жить рай, но с ним разлука

Есть геенна, ад ужасный.

Кодр, сей мыслию исполнен

И предвестию поверя,

Что потеря драгоценной

Вещи для Афин спасенье,

Счел, что драгоценней в мире

Вещи нет, как царь правдивый,

И, себя таким считая,

Смерть вкусил к спасенью царства.

Афиняне в знак почтенья

К подвигу толику славну

И считая невозможным

Заменить его на троне,

Имя царско истребили.

Признавая невозможность

Без законов быть правленью,

Афиняне восхотели,

Да Дракон, муж твердый, строгий,

Начертал бы им законы.

Но он каждо преступленье,

Маловажно иль велико,

Омывал афинян кровью.

Мало время поступали

По словам его кровавым, —

И Солон законы новы

Предписал тогда Афинам.

Страсти бурны обуздавши,

Он законы дал бессильны

Аттике замысловатой.

Зря законов власть попранну

Властолюбным Пизистратом,

Презрил град он и тирана,

Град оставил, удалился.

Но чему дивиться должно:

Иль законам его слабым,

Иль тому, что он направил

Народ шаткий, остроумный,