Александр Башкуев - Туман

Александр Башкуев

Туман

Я притормозил машину у края шоссе и еще раз посмотрел в мои записи, а за этим - на карту. Да, все верно, это вот здесь... После того поворота справа будет маленькая закусочная, а за ней - трейлер, в коем живет Этот. Я до сих пор не знаю, как его называть... Просто - Этот.

На улице было не то, чтобы жарко... Скажем так, - ярко и солнечно. "Над Канадой небо синее, с неба льют дожди косые, хоть похоже на Россию, только все же..."

Пустая, чистая и солнечная забегаловка. Таких много на любой нашей трассе. Если дорога - государственного значения. Престиж страны... А тут все они на одно лицо.

Этот сидел на крутящейся табуреточке перед стойкою продавца. Или бармена? Тут их не разберешь...

При виде меня Он вскинулся телом, весь обрадовался и подбежал, как бродячий щенок - в ожиданьи подачки. Я небрежно кивнул в ответ, взял от соседнего столика кресло из пластика и, хоть было немножечко низковато, сел напротив его табуреточки.

Этот, стеснительно улыбаясь, опять забрался на свой шесток и заискивающе спросил:

- "Может, пивка?"

- "Я за рулем".

Собеседник мой загыгыкал, будто услышал забавную штуку и я сразу припомнил, как в местной печати пару раз видел слова, что все русские пьяницы. Пьют и сшибают людей на дорогах.

Не знаю, Может, - в сем мнении много истины, но... Я сам не прочь выпить. Но - не за рулем.

Этот, наконец, понял мой короткий ответ и поспешил сменить тему:

- "У вас и здесь тоже - машина?"

- "Нет. Любезность принимающей стороны. Я принимаю участие в конференции... По нервным расстройствам... И учредители выделили мне личный автомобиль. Иначе бы я сюда - вовек не добрался".

Он растерянно пожал плечами и, не зная, как продолжать, еще раз спросил:

- "А, может быть, все-таки - выпьем?"

Сам он пил дешевый "Будвайзер". У меня от этого пойла все время изжога и я попросил продавца:

- "Orange juice, please!"

Канадец, услыхав привычную речь, улыбнулся в ответ и даже вышел из-за прилавка, подавая мне стакан прохладного сока в тонком, холодном бокале. По его поклону и прочему я догадался, что сок здесь пьют редко, - потому как он - мягко скажем, дороговат. Я открыл свой бумажник, выудил оттуда с десяток бумажек и произнес:

- "I havn't Canadian money. Can I use dollars, or rubles?"

Продавец засмеялся над моей шуткой и сам уж выудил из кучи бумажку нужных цветов и размеров. Этот с напряжением следил за процессом, а потом по моему кивку сгреб со стойки все, что осталось. Судорожно сглотнув, Он выдохнул:

- "Vodka. One. Please."

Поправив здоровье, Он с облегчением выдохнул, провел рукой по нечесаным волосам и спросил:

- "Хотите услыхать еще раз?"

У меня защемило сердце. Жена говорит, что это - нравственный мазохизм, - каждый раз слушать одну и ту же историю. Но я --психиатр и я привык слушать бред. А в этом бреду было что-то вот - этакое...

Я был корреспондентом газеты "Комсомольская правда". Отвечал за "трудовые подвиги и успехи в битве за урожай". Работа была нудная, но почему бы и нет? Когда мы приезжали в колхозы с совхозами, кругом были столы с выпить и закусить, а в конце рабочего дня - податливые пейзанки, которым хотелось в столицу. Я им не отказывал. А потом забывал позвонить, иль вернуться. Хорошее было времечко...

Однажды меня послали в какой-то колхоз в совершенную Тьмутаракань куда-то в Тверскую губернию. Конечно, тогда она была Калининской областью, но "Тверская губерния" звучит лучше. Этак - более стильно.

Вы вслушайтесь - "Тверская губерния". Газета - "Губернские Ведомости"! Класс...

Мы как раз перед этим пили на кухне у одного из редакторов и поминали былую жизнь. Вот люди жили, а?! А пришли комуняки и все опоганили. А такая держава была...

К корреспондентам-то небось - совсем по-иному в деревнях относились. "Ваше-ство". "Не угодно ли-с Вашему Благородию-с?" А с нами что? Разве считаются?

Да и вообще, - езда по этим, блин, деревням... Народ кругом грязный, да - спившийся. Вырожденье ужасное...

Вот был я как-то в Литве - делал там репортаж про доярку, - из местных. Вот там-то и чувствуется, что б у нас было, если б не - Революция. Народ кругом трезвый и чистенький. Все улыбаются. Фашисты, блин, недорезанные...

В общем, никто не захотел в том колхозе мараться. Я не про Литву, я про Тверскую губернию. Фотограф, блин, приболел, шофер - тоже, гад, придумал отмазку, а генеральный мне в зубы ключи и - езжай, дорогой сам. Ежели что - чек с заправки, бухгалтерия его, конечно, оплатит. В получку.

Я - туда, сюда, - все прикинулись шлангами и пришлось мне ехать, как миленькому. Мол, - надо, Федя, надо!

Закончил я свои дела быстро. Щелкнул того, другого, председателю руку пожал, коровницу ущипнул, - в общем, все шло, как по маслу. И управился я где-то к трем...

А был уж октябрь. Солнышко на покой шло к шести, а мне до Москвы аккурат - три часа на машине. "Москвичок" наш был хоть и старенький, но исправный. И потянула меня нелегкая на ночь глядя - на улицу!

Думал, - главное мне на Ленинградку бы выбраться, а уж по шоссе-то я до Москвы вмиг долечу. Пусть немного стемнеет, зато я - вечер и завтрашний день на казенной машине. Да может сегодня уже - "отбомблюсь" по приезжим. Там чирик, там - петрофанчик, вот уже и девочкам - на шоколадки.

Жена-то у меня была строгая... Всю получку дочиста выгребала. А девки, ясный пень, любят сладенькое...

Поехал я со двора, а забыл, что в местных краях цивилизация в жизни не ночевала. Местные рокеры по здешним дорогам исключительно - на тракторах. Хорошо - не на гусеничных. А иной раз и - на гусеницах!

О дорогах вы поняли, так что я объезжая какую-то лужу, наехал на болт. Ну вот - сантиметров пятнадцать болтина! Засел в колесе так, что я его так и не вытащил.

Про сервис в этих краях лучше не вспоминать, так что пришлось ставить запаску. А машина-то не моя! Хрен его знает, где наши чудики держат секретку. (Потом-то ее отыскали - после всего.) А я ее тогда так и не видел.

Что делать? Поехал так - на болту в колесе. Машина ревет, "резина" хлопает, а что делать? Кругом ни души, смеркается, блин, уже, - октябрь ведь на дворе! И ползет по дороге густой белый туман. Как молоко... И ни хрена в том тумане дорогу не видно!

Ну, и сел я в тумане в огромную лужу. Болт мой в какую-то дырку вошел и - абзац... Машина ни взад, ни вперед. В общем, - приехали.

Долго я так сидел. Сперва движок на холостом ходу был и в кабине тепло. Затем я не мог больше бензин жечь и мотор заглушил. И стало холодно. А куда идти?

Места кругом незнакомые. Костер я сложить не умею... Машину не бросить. Полный абзац.

И вот когда уж совсем стемнело и весь мир разделился напополам сверху темно, а снизу пеленой - местный туман, где-то раздался рев трактора.

Я сразу включил мотор, врубил все фары и аварийку. Рокот трактора приближался. Затем из тумана вынырнула старенькая "Беларусь" и пьяный в дым чей-то голос откуда-то проорал: