Иван Рахилло - Лётчики

Столовая была разукрашена зеленью; в самом центре, под часами, висел огромный портрет ровно расчёсанного юноши: видно было, что художник особенно налегал на причёску и каждую волосинку старался выписать отдельно. Над головой юноши — четырехколесный аэроплан неизвестной конструкции, а внизу жирная подпись жёлтыми и синими буквами:

«Красный военный летчик А. Н. Клинков, выходец из пролетарской семьи, побивший всех буржуазных пилотов тем, что установил мировой рекорд, прыгнув семь вёрст без парашюта».

Андрей смотрел на портрет и смеялся:

— Одни петлицы похожи…

Клинков-отец беседовал с Хрусталёвым. С обеда он ушёл пораньше: набить угля, нагреть колонку и попотчевать гостей с дороги ванной.

В зеленом палисадничке стоял белый домик, покрытый жаркой черепицей. О, он совсем не походил на ту развалину, где прошло детство Андрея! Входя в просторную, набитую солнцем комнату, он испытывал такое же ощущение, словно переходил со старой учебной машины на боевой, сверкающий лаком самолёт. Четыре комнаты!

— А мебель нам в рассрочку всю выдали, — с бесхитростной гордостью хвалилась мать.

Лодочник ходил в толпе, окружавшей самолёты, и с видом бывалого человека давал желающим любые пояснения.

Рано утром, ещё до восхода солнца, отряд вылетел на Москву. Андрей шёл уже на собственной машине — голубой тройке. Наблюдая за правильностью дистанции в строю, он изредка оглядывался на уходящие пирамиды терриконов, окутанных фиолетовым газом. Прощай, родной посёлок…

Первый, кого повстречал Андрей в Москве, был Волк. Он шёл по направлению к аэропорту. Они оба обрадовались встрече.

— На май прилетели? — улыбнулся Волк, и во рту его блеснуло золото.

— Весь отряд тут!

— Что ты говоришь! — Он было сделал движение немедленно пойти к машинам, но тут же раздумал. — Достаточно, что я тебя увидел. Ну, как ты? Слышал, поздравляю! — В его голосе ясно прозвучала зависть.

— Спасибо, а ты где?

— На заводе. Сдатчиком. Работа малоинтересная, да и вообще житьишко скучноватое.

— Женился?

— Холостякую. Встретил ту, помнишь?.. Одним словом, не сошлись. Ну и чёрт с ней, вперед мне наука. А ты?

— Женат. Жинка тоже летает.

— Небось коряво?

— Нет, ничего…

— Из бабы не будет толка.

Андрей хотел было рассказать о жизни отряда, но Волк перебил его:

— Это дело второстепенное. А вот запиши лучше мой адресок и заходи — побренчим на гитарке…

— Не пью, — ответил Андрей.

Волк покачал головой и, ничего не сказав, махнул рукой. Махнул без удальства. Это уж был не тот Волк. Мимо пробежал вспотевший от забот комендант аэродрома.

— Здравствуй, Волк!

— Здорово. Маешься, брат?

— Май у меня вот где! — И комендант хлопнул себя по затылку.

— Обожди, нам по дороге… Бувай здоров, Андрей, заходи…

— Счастливо!

Встреча с Волком оставила у него нехороший осадок… Даже словом не обмолвился о работе отряда. А гитарка… Неужели это когда-то могло нравиться ему?.. Смешно…

Людно и шумно было в столовой: на праздник слетелись из разных городов. Загорелые, возбуждённые, встречались старые друзья, делились новостями: Аркашка уже командует отрядом, Алёшку перевели в морскую, в Севастополь, Костя на Дальнем Востоке, Володька за спасение рыбаков получил орден.

Андрей остановился в дверях, разыскивая глазами своих. Из угла рявкнул бас Гаврика:

— Клинков!

Все головы обернулись в сторону Андрея. Он не понял и тоже обернулся. Сзади никого не было. «Неужели на меня смотрят?» Андрей не осознавал ещё своей популярности. Сопровождаемый взглядами и чувствуя уже знакомую неловкость, он быстро прошёл в угол, к своим.

Несколько сот самолётов выстроились рядами, заняв весь аэродром: куцые, хищные истребители, поджарые разведчики, грозные в стремительности конструкции бомбардировщики и сзади тяжёлые корабли, одним крылом которых можно покрыть квартиру из четырёх комнат. Искрилось солнце на медных обшивках винтов, празднично цвели на тёмно-зелёных хвостах машин голубые, алые, жёлтые, синие и белые краски отрядных опознавательных знаков. Отряд стоял в четвёртой линии, крайним с левой стороны. Отсюда видно было, как к комендантскому зданию подъезжали бесшумные машины начальства и гостей. В первой машине Андрей разглядел начальника воздушных сил.

Иностранец в серой шляпе сходит на землю. Военный с тремя ромбами подзывает Хрусталёва и что-то спрашивает. Андрей слышит свою фамилию. Хрусталёв показывает рукой. Иностранец обходит по фронту. Он внимательно вглядывается в лица и пожимает плечами. Подошёл к военному и недоуменно разводит руками.

— Что такое? — полуобернувшись, справляется начальник воздушных сил.

Военный отвечает:

— Он хотел увидеть парашютиста Клинкова!

— Ну, и что ж?

— Он говорит, что по лицу трудно узнать — они все похожи друг на друга!

Хрусталёв ведёт иностранца прямо к Андрею. Андрей вытягивается и чуть приподнимает подбородок. Иностранец смотрит на него добрыми золотистыми глазами; подняв седые брови, он одобрительно качает головой и жмёт Андрею руку — у него тёплая, пухлая ладонь и толстое кольцо. Автомобили едут дальше, но Андрей успевает заметить, что начальник воздушных сил зачем-то подзывал к себе Хрусталёва.

Белая ракета выбросилась в небо.

— По самолётам!.. Заводи моторы!

Хрусталёв, поднявшись на подножку машины Андрея, кричит:

— Поздравляю с командиром звена! Вечером — в Кремль!

Андрей включил зажигание: пропеллер разнёс солнце серебряным кругом.

1933–1935