Генри Джеймс - Пресса

- Ах, - вздохнула она, - все это безобразно. - И без всякого перехода: - Что же, по-твоему, с ним случилось?

- Что, собственно, ты хочешь знать? Какие безобразные подробности тебя интересуют?

- Я только хотела бы знать: по-твоему, он и впрямь попал в большую беду?

Молодой человек задумался:

- Вряд ли все сразу у него пошло прахом - нет. Пожалуй, дама, на которой он собрался жениться, к нему переменилась - не более того.

- Как? Я думала - при той куче детей, вокруг которых столько шума, - он уже познал брачные узы.

- Естественно, иначе как бы он мог устроить такой бум вокруг болезни, смерти и похорон этой бедной леди, своей жены. Разве ты не помнишь? Два года назад. "Как нам дали понять, сэр А. Б. В. Бидел-Маффет, кавалер ордена Бани, член парламента, настоятельно просит не посылать цветы на гроб его покойной супруги, досточтимой леди Бидел-Маффет". И тут же, на следующий день: "Мы уполномочены заявить, что повсеместно господствующее мнение, будто сэр А. Б. В. Бидел-Маффет возражает против возложения цветов во время погребального обряда при захоронении его покойной супруги, досточтимой леди Бидел-Маффет, зиждется на неверном истолковании личных взглядов сэра Бидел-Маффета. Многочисленные и разнообразные цветы и венки, доставленные на Куинз-Гейт-Гарденс, явились неоценимым источником удовлетворения, насколько это возможно в его обстоятельствах, для убитого горем джентльмена". И новый виток на следующей неделе: несколько неизбежных строк под соответствующим заголовком - замечания убитого горем джентльмена на тему о цветах на похоронах как обычае и прочем, высказанные им под сильным давлением, быть может, не всегда уместным, со стороны молодого растущего журналиста, всегда жадного до правдивого слова.

- Догадываюсь, о каком молодом и растущем речь, - после секундной паузы обронила Мод. - Так это ты его подбил?

- Что ты, дорогая. Я пыхтел в самом хвосте.

- До чего же ты циничен, - бросила она. - Дьявольски циничен.

- Да, циничен. На чем и поставим точку. - И тут же вернулся к оставленному было предмету: - Ты собиралась мне поведать, чем он известен, этот Мортимер Маршал.

Нo она не поддержала его: ее любопытство к другой затронутой в их беседе теме еще не было утолено.

- Ты точно знаешь, что он снова женится, этот убитый горем джентльмен?

Вопрос вызвал у него раздражение:

- Ты что же, голубушка, ослепла? Все это нам уже преподносили три месяца назад, потом перестали, потом преподнесли вновь, а теперь никто не знает, с чем мы имеем дело. Только я ничего не исключаю. Забыл, как эту особу зовут, но она, возможно, богата и, возможно, добропорядочна. И вполне возможно, поставила ему условие, чтобы духу его не было на той арене, где он единственно сумел обосноваться.

- В газетах?

- В ужасных, грязных, вульгарных газетах. Она, может, потребовала - не в полный голос, но четко и ясно, и я такой возможности не исключаю, - чтобы сначала он расстался с газетами, а уж потом состоится разговор, потом она скажет "да", потом он получит ее деньги. Вот это я вижу - уж яснее некуда: ему нужны деньги, необходимы, отчаянно, позарез; нужда в деньгах, пожалуй, и за-гнала его сейчас в яму. Он должен что-то предпринять - он и пытается. Вот тот побудительный мотив, которого недоставало в нарисованной нами позавчера картине.

Мод Блэнди внимательно все выслушала, но эти рассуждения ее, по всей видимости, не убедили.

- Нет, случилось что-то другое, и худшее. Ты это так толкуешь, чтобы твоя беспощадность в практических делах - а тебе этого от меня не скрытъ вы-глядела не столь уж бесчеловечной.

- Ничего я не толкую, и мне совершенно все равно, что там с ним случилось. С меня достаточно той поразительной - великолепной - "иронии", которая тут заключена. А вот ты, я вижу, напротив, порываешься истолковать его дела в смысле - как ты выразилась? - "худшее". Из-за своего романтизма. Ты видишь все в мрачном свете. Но ведь и без того ясно - он свою распрекрасную невесту потеряет.

- Ты уверен, что потеряет?

- Этого требуют высшая справедливость и мои интересы, которые тут замешаны.

Но Мод продолжала гнуть свое:

- Ты, если не ошибаюсь, никого не считаешь добропорядочным. Так где же, помилуй, отыскать женщину, которая ставит подобное условие?

- Согласен, такую найти нелегко. - Молодой человек помолчал, соображая. - И если он нашел, ему очень повезло. Но в том-то и трагизм его положения: она может спасти его от разорения, но, вот поди ж ты, оказалась из тех странных созданий, чье нутро не все переваривает. Надо нам все-таки сохранять искру - я имею в виду искру порядочности, - и кто знает, может, она и тлеет в сем сосуде скудельном.

- Ясно. Только зачем столь редкостному женскому сосуду признавать себя сходным со столь заурядным мужским? Он же - сплошная самореклама, и для нее куда естественнее испытывать к нему отвращение. Разве не так?

- Вот уж нет. Что-то не знаю никого, кто испытывал бы к нему отвращение.

- Ты первый, - заявила Мод. - Убить его готов.

Он повернулся к ней пылающей щекой, и она поняла, что коснулась чего-то очень сокровенного.

- Да, мы можем довести до смерти. - Он принужденно улыбнулся. - И вся прелесть этой ситуации в том, что можем сделать это совершенно прямым путем. Подвести к ней вплотную. Кстати, ты когда-нибудь его видела, Бидел-Маффета?

- Помилуй, сколько раз тебе говорить, что я никого и ничего не вижу.

- Жаль, тогда бы поняла.

- Ты хочешь сказать, он такой обаятельный?

- О, он великолепен! И вовсе не "сплошная самореклама", во всяком случае отнюдь не выглядит напористым и навязчивым, на чем и зиждется его успех. Я еще посмотрю, голубушка, как ты на него клюнешь.

- Мне, когда я о нем думаю, от души xoчется его пожалеть.

- Вот-вот. Что у женщины означает - без всякой меры и даже поступаясь добродетелью.

- А я не женщина, - вздохнула Мод Блэнди, - к сожалению.

- Ну, в том, что касается жалости, - продолжал он, - ты тоже переступишь через добродетель и, слово даю, сама даже не заметишь. Кстати, что, Мортимер Маршал так уж и не видит в тебе женщину?

- Об этом ты у него спроси. Я в таких вещах не разбираюсь, - отрезала она и тут же вернулась к Бидел-Маффету: - Если ты встречаешься с ним в понедельник, значит, верно, сумеешь раскопать все до дна.

- Не скрою - сумею, и уже предвкушаю, какое удовольствие получу. Но тебе ничего, решительно ничего из того, что раскопаю, не выложу, - заявил Байт. - Ты чересчур впечатлительна и, коли дела его плохи - я имею в виду ту причину, что лежит в основе всего, - непременно ринешься его спасать.

- Разве ты не твердишь ему, что такова и твоя цель?

- Ну-ну, - почти рассердился молодой человек, - полагаю, ты и в самом деле придумаешь для него что-нибудь спасительное.

- Охотно, если б только могла! - сказала Мод и на этом закрыла тему. А вот и мой жирный кавалер! - вдруг воскликнула она, заметив Мортимера Маршала, который, сидя на много рядов впереди, крутился в своем узком кресле, выворачивая шею, с явной целью не потерять Мод из виду.