Эрих Кестнер - Трое в снегу

— Бесполезно, — сказал тайный советник. — Она тогда проглотит ложку.

— К ложке мы заранее приделаем цепочку, — сказала Хильда.

Фрау Кункель опять обиделась.

Но долго обижаться ей не дали. В столовую на веранде торжественно вступили швейцар с директором Кюне и направились к их столику.

— Оба похожи на секундантов, которые несут вызов на дуэль, — заметил тайный советник.

Иоганн успел лишь пробормотать: «Тучи сгущаются!» — как директор поклонился и сказал:

— Господин Шульце, можно вас на минутку? Поговорить.

— На минутку? — отозвался Шульце. — Извольте.

— Мы ждем вас в канцелярии, рядом, — объяснил швейцар.

— Долго же вам придется ждать! — сказал Шульце. Хильда посмотрела на наручные часики.

— Минута кончается.

Карл Отважный и дядюшка Польтер переглянулись. Затем директор признался, что речь пойдет о деликатном вопросе.

— Грандиозно! — обрадовалась тетя Юлечка. — Всегда о таком мечтала. Хильдегард, зажми уши!

— Как вам угодно, — сказал директор. — Мне хотелось избавить господина Шульце от присутствия свидетелей. Короче говоря, ассоциация владельцев отелей, представителем которой я здесь являюсь, просит вас покинуть наш отель. Некоторые наши гости шокированы. Со вчерашнего дня жалоб прибавилось. Один из них — кто, я, понятно, не могу назвать, — предоставил значительную сумму. Сколько там было?

— Двести марок, — благосклонно напомнил дядюшка Польтер.

— Эти двести марок, — сказал директор, — будут вам вручены, как только вы удалитесь отсюда. Полагаю, что деньги для вас не лишнее.

— А почему, собственно, меня выгоняют? — спросил Шульце.

Его лицо чуть побледнело. Происходящее он принял близко к сердцу.

— Никто вас не выгоняет, — сказал директор. — Об этом не может быть и речи. Мы призываем, мы просим вас, если угодно. Для нас важно удовлетворить желание других гостей.

— Выходит, я позорное пятно? — спросил Шульце.

— Диссонанс, — возразил швейцар.

Тайный советник Тоблер, один из богатейших людей в Европе, взволнованно сказал:

— Значит, бедность всё-таки позор.

Но дядюшка Польтер разбил его иллюзии.

— Вы неверно понимаете, — заявил он. — Вот если бы миллионер въехал с тремя сундуками в богадельню и разгуливал бы там во фраке, то богатство было бы позором! Все зависит от точки зрения.

— Всему свое время и место, — изрек Карл Отважный.

— А вы не на своем месте, — добавил дядюшка Польтер.

Тетя Юлечка встала, подошла вплотную к швейцару, замахнулась правой рукой и сказала:

— Убирайтесь отсюда, а то вмажу!

— Оставьте швейцара в покое! — приказал Шульце. Он поднялся. — Хорошо. Я уеду. Господин Кессельгут, будьте любезны, закажите такси. Через двадцать минут уезжаю.

— Я, разумеется, с вами, — сказал Кессельгут. — Швейцар, мой счет. Да пошевеливайтесь! — И он быстро удалился.

— Сударь! — крикнул ему вслед директор. — Почему вы хотите нас покинуть?

Тетя Юлечка злорадно рассмеялась.

— Ничего глупее в жизни не видела. Может, со временем поумнеете. Приготовьте счет моей племяннице и мне! Да пошевеливайтесь! — Она прошуршала платьем и вышла с веранды, споткнувшись на пороге.

— Убиться можно! — пробормотал директор.

— Где двести марок? — спросил Шульце.

— Сию минуту! — буркнул швейцар, вынул бумажник и положил на стол две купюры.

Шульце взял деньги, подозвал кельнера, стоявшего у двери, и дал ему двести марок.

— Половину отдайте Зеппу, с которым я подметал каток, — сказал он. — Не забудете?

У кельнера отнялся язык. Он лишь кивал головой.

— Вот и хорошо, — сказал Шульце. Он холодно посмотрел на директора и швейцара. — Уходите!

Оба, как школьники, послушно удалились. Отец с дочерью остались вдвоем.

— А что будет с Фрицем? — спросила Хильда. Тайный советник Тоблер смотрел вслед удаляющимся фигурам.

— Завтра я покупаю отель, — сказал он. — Послезавтра оба с треском вылетят отсюда.

— А что будет с Фрицем? — плаксиво повторила Хильда.

— Уладим в Берлине, — сказал отец. — Поверь мне, это лучшее решение. Неужели в такой немыслимой ситуации мы будем объяснять ему, кто мы на самом деле?

Через двадцать минут к отелю подъехал большой лимузин. Машина принадлежала Леопольду Лехнеру, владельцу транспортной конторы в Брукбойрене, и за рулем сидел он лично. Слуги вынесли с бокового входа несколько чемоданов, погрузили их на багажник и крепко привязали.

Директор и швейцар стояли у подъезда, не зная, что делать.

— Убиться можно, — сказал Карл Отважный. — Человек бросает на ветер двести марок. Не использует свой билет для бесплатного проезда и едет в Мюнхен на такси. Трое постояльцев, с которыми он знаком всего пару дней, присоединяются к нему. Боюсь, мы заварили хорошенькую кашу,

— И все из-за этой нимфоманки Каспариус! — признался дядюшка Польтер. — Она захотела выжить Шульце, чтобы тот не мешал ей охмурять миллионерчика.

— Почему же вы не сказали мне об этом раньше? — возмутился Карл Отважный.

Помня о трех сотнях марок, доставшихся ему при этой сделке, швейцар проглотил упрек.

Но вот появились тетя Юлечка с племянницей, нагруженные шляпными коробками, зонтиками и сумками. Директор поспешил им на помощь, но тетя Юлечка осадила его.

— Не лезьте! — приказала она. — Я пробыла здесь только два дня. Но с меня и этого хватит. Я прославлю вас всюду, где смогу.

— Я в отчаянии, — заявил директор.

— Мои соболезнования, — сказала тетя.

— Сударыня, почему вы так внезапно нас покидаете? — спросил швейцар.

— До него все еще не дошло, — буркнула тетя Юлечка.

— Вот письмо для господина Хагедорна, — сказала Хильда.

Швейцар почтительно взял его. Девушка обратилась к директору:

— Пока не забыла: шесть дней назад мы разговаривали с вами по телефону.

— Не помню, милая фройляйн.

— Я тогда предупредила вас о переодетом миллионере.

— Это звонили вы? — спросил швейцар. — И теперь оставляете господина Хагедорна одного?

— До чего же человек бывает глуп! — воскликнула тетя Юлечка и покачала головой.

— Тетечка, отложим разговор на узкоспециальные темы! — сказала Хильда. — Прощайте, господа. Я думаю, вы долго будете помнить ту ошибку, которую совершили сегодня.

Обе дамы сели в лимузин.

Вскоре после этого появились Шульце и Кессельгут. Шульце положил письмо для Фрица на стойку швейцара.

Директор и дядюшка Польтер поклонились. Однако их не заметили. Пассажиры сели в машину. Иоганн держал на коленях рефлектор. Чемоданы были набиты до отказа.

Леопольд Лехнер уже нажал на стартер, когда примчался Зепп, смотритель лыжного склада. Исторгая гортанные звуки в знак благодарности, он схватил руку Шульце и, казалось, решил оторвать ее.