Курт Воннегут - Окаменевшие муравьи

Питер понял, что смотрит на третью коробку со страхом и отвращением.

— Ты посмотри, Джозеф, — сказал он наконец.

— Хорошо, — пожал плечами Джозеф. Он изучал камни в тишине несколько минут. — Ну, как ты можешь догадаться, тут гораздо больше клешней и...

— И скопления больше, книг уже нет, а плакатов столько же, сколько и муравьев, — резко выпалил Питер.

— Ты абсолютно прав.

— А прекрасные муравьи без клешней ушли, да, Джозеф?

— Успокойся. Ты потерял голову от того, что произошло тысячи тысяч лет назад или больше, — Джозеф задумчиво подергал себя за мочку уха. — На самом деле, судя по всему, безклешневые муравьи вымерли, — он поднял брови. — Насколько я знаю, это единственный случай в палеонтологии. Возможно те, без клешней, были чувствительны к каким-то болезням, на которые у тех, с клешнями, был иммунитет. В любом случае, они несомненно исчезли очень быстро. Жесточайший естественный отбор — выживает сильнейший.

— Выживает поганейший, — зло отрезал Питер.

— Нет! Стой, Питер. Мы оба ошиблись. Вот старые муравьи. Еще и еще! Похоже, что они тоже начали объединяться. Они все в одном доме, как спички в коробке.

Питер взял кусок камня у брата, не надеясь поверить в то, что сказал Джозеф. Камень был расколот шахтерами Боргорова прямо поперек дома, набитого муравьями. Он отколол кусок камня, загораживающий другую сторону дома. Каменная оболочка отлетела.

— Ох, — тихо вздохнул он, — я вижу.

Он откопал дверь маленького здания, ее охраняли семеро муравьев с клешнями, похожими на косы.

— Лагерь, — заключил он, — концентрационный лагерь.

Джозеф побледнел, как побледнел бы любой русский, услышав это слово, но взял себя в руки, после того как его несколько раз передернуло.

— Что это за штука, похожая на звезду? — спросил он, уходя от неприятной темы.

Питер отсек кусок, в котором был замурован интересовавший Джозефа предмет, от камня и протянул его брату для осмотра. Это была, своего рода, розочка. В центре был безклешневый муравей, а лепестки выглядели как воины и рабочие со своими орудиями, похороненные и запертые в теле единственно выжившего представителя древней расы.

— Вот тебе быстрая эволюция, Джозеф.

Питер внимательно смотрел на брата и ждал, что он разделит его лихорадочные мысли, его неожиданные взгляды на их собственные жизни.

— Очень любопытно, — сказал Джозеф спокойно.

Питер быстро огляделся. Боргоров пробирался внизу по тропинке.

— Это не любопытно, и ты знаешь это, Джозеф, — сказал Питер. — То, что произошло с этими муравьями, происходит сейчас с нами.

— Ш-ш, — оборвал его Джозеф.

— Мы из тех, кто без клешней, Джозеф. Это приговор. Мы не созданы для работы или войны огромными ордами. Мы не можем жить только инстинктами, всегда находиться во мраке и сырости муравейника и даже не задавать вопроса «зачем»!

Оба брата покраснели и замолчали, пока Боргоров преодолевал последние сто метров.

— Пойдемте, — сказал он, выходя из-за угла кладовой, — наши образцы не могут так расстраивать.

— Это только потому, что мы устали, — ответил Джозеф и заискивающе улыбнулся. — Окаменелости настолько сенсационны, что мы потрясены.

Питер осторожно положил кусок с умершим муравьем и его убийцами, замурованными в камне, на последнюю кучу.

— Мы храним самые важные образцы из каждого слоя в этой куче, — сказал он, указывая на ряд каменных насыпей.

Он с любопытством следил за реакцией Боргорова. Несмотря на возражения Джозефа, он рассказал про существование двух видов муравьев, обнаруженных ими, увиденные дома, книги и картины в нижнем слое и столпотворения в верхних. Затем, ничего не объясняя, он дал Боргорову свое увеличительное стекло и сделал шаг назад.

Боргоров ходил взад-вперед вдоль кучи, поднимал образцы и щелкал языком.

— Более наглядного материала не найти, да? — спросил он в итоге.

Питер и Джозеф помотали головами.

— Понятно, дело было так, — он поднял образец, на котором была изображена смерть безклешневого муравья, боровшегося с бесчисленными воинами. — Были беззаконные муравьи, как вот этот в центре, капиталисты, которые эксплуатировали и нападали на рабочих, Беспощадное убийство, как мы можем здесь видеть, настигло его, — он положил грустный экспонат и взял дом, в который были втиснуты безклешневые муравьи. — А здесь у нас конспиративное собрание беззаконных муравьев, разрабатывающих план против рабочих. К счастью, — он показал на солдат-муравьев, стоящих за дверью, — их план был разрушен бдительными рабочими.

— Итак, — продолжил он свою яркую речь, выбрав для примера из следующего слоя собрание клешневых муравьев и дом одинокого муравья, — рабочие устраивают демократический митинг протеста и выгоняют своих угнетателей из общества. Свергнутые капиталисты, которым сохранена жизнь, благодаря простым милосердным людям, слабые и испорченные, не могут выжить без огромного числа рабов. Они могут только тратить впустую свое время на искусство. Они не смогли побороть свой характер и вымерли, — он махнул руками в воздухе, показывая, что закончил.

— Но порядок был обратный, — возразил Питер. — Цивилизация муравьев рухнула, когда некоторые муравьи стали растить клешни и собираться в стаи. Вы не можете спорить с геологией.

— Перестановка произошла в слоях известняка, некоторые верхние слои опустились вниз. Несомненно, — голос Боргорова звучал, как будто из-под льда. — У нас есть самое решающее доказательство — логика. Последовательность может быть только такой, как я ее описал. Здесь была перестановка. Не так ли? — спросил он, внимательно посмотрев на Джозефа.

— Точно, перестановка, — ответил Джозеф.

— Не так ли? — Боргоров повернулся к Питеру.

Питер тяжко выдохнул и смиренно сгорбился.

— Несомненно, товарищ, — он сконфуженно улыбнулся. — Несомненно, товарищ, — повторил он...

— Боже мой, как холодно! — воскликнул Питер, дернув на себя конец пилы и повернувшись спиной к сибирскому ветру.

— Работать, работать! — кричал охранник, настолько закутанный от холода, что был похож на узел со стираным бельем с автоматом наперевес.

— Ох, могло быть и хуже, гораздо хуже, — ответил Джозеф, который держал другой конец пилы. Он вытер свои замерзшие брови рукавом.

— Извини меня, Джозеф, что ты тоже сюда попал, — грустно сказал Питер. — Это я поднял голос на Боргорова, — он подул на руки. — Я думаю, поэтому мы здесь.

— Да все в порядке, — вздохнул Джозеф. — Надо перестать думать об этом. Перестать думать. Это единственный выход. Если бы мы не были предназначены для этого места, то нас бы здесь не было.

Питер нащупал кусочек известняка у себя в кармане. В нем был последний безклешневый муравей, окруженный кольцом убийц. Это была единственная окаменелость из шахты Боргорова, которая осталась на поверхности Земли. Боргоров заставил их написать отчет о муравьях так, как он это видел, закопал все окаменелости в бездонную яму и отправил Джозефа и Питера в Сибирь. Работа была закончена, придраться было не к чему.