Антуан Сент-Экзюпери - Франция прежде всего

И все-таки, даже если признать наши старые распри не более чем распрями историков, нашему единству грозит и другая опасность. Французы, давайте наберемся мужества, чтобы ее превозмочь. Многие из нас беспокоятся о том, чтобы нас возглавил именно тот вождь, а не иной(6). Чтобы восторжествовал именно тот строй, а не этот. Им уже мерещится на горизонте призрак несправедливости. Зачем осложнять себе жизнь? Сейчас не время бояться несправедливости, не время думать о личном. Если каменщик отдает все силы возведению собора, собор не причинит ему зла. От нас требуется только одно: чтобы мы воевали. Я чувствую, что надежно защищен от всякой несправедливости. Неужели кто-нибудь может обойтись со мной несправедливо из-за того, что я лелею единственную мечту - вновь обрести в Тунисе товарищей по группе 2/33, с которыми жил вместе девять военных месяцев, а потом было беспощадное наступление немцев, стоившее нам двух третей наших экипажей, а потом бегство в Северную Африку накануне перемирия. Французы, хватит нам спорить о старшинстве, о почестях, о справедливости и о том, кто главнее. Ничего этого нам не предлагают. Нам предлагают винтовки. Их хватит на всех.

Я бесконечно спокоен и обязан этим спокойствием тому, что не чувствую ни малейшего призвания играть роль судьи. Общность, к которой я примыкаю, - не партия и не секта: это моя родина. временное общественное устройство Франции дело французского государства. Уж об этом-то позаботятся Англия и Соединенные Штаты. Наша задача - нажимать на гашетку пулемета, а потому не будем беспокоиться о вопросах, которые предстоит решить потом. Истинный наш вождь Франция, обреченная на молчание. Будь прокляты все партийные, клановые и прочие розни!

Мы желаем теперь только одного (и мы вправе высказать это желание, поскольку оно всех нас объединяет) - подчиняться не политическим вождям, а военным, потому что честь, отдаваемая солдатом солдату, возвеличивает не того солдата, ком) отдали честь, не партию, а Народ. Мы знаем, что такое власть для генерала де Голля и генерала Жиро: для них это служение. Они первые из тех, кто служит. И этого нам достаточно, потому что все распри, которые еще вчера могли нас остановить, сегодня потеряли значение или вовсе исчезли.

Вот, по-моему, итог, к которому мы пришли. Необходимо, чтобы наши друзья в Соединенных Штатах увидели истинное лицо Франции. Сейчас она представляется всему свету каким-то осиным гнездом. Это несправедливо. Слышно одних спорщиков. Молчуны не делают много шума...

Я предлагаю всем французам, молчавшим до сих пор, засвидетельствовать г-ну Корделлу Хэллу(7) наше истинное настроение; для этого мы должны один-единственный раз нарушить молчание и отправить ему - каждый от своего имени - такую телеграмму:

"Просим оказать нам честь, предоставив любую возможность служить. Желаем военной мобилизации всех французов, находящихся в Соединенных Штатах. Заранее согласны на любую организацию, которая будет признана целесообразной. Поскольку всякий раскол среди французов нам ненавистен, мы хотим, чтобы эта организация оставалась вообще вне политики".

Они там в государственном департаменте будут поражены тем, как много французов выскажется за единство. Что бы о нас ни думали, большинство из нас в глубине души питает лишь любовь к нашей цивилизации и к нашей родине.

Отринем все раздоры, французы. Когда мы на борту бомбардировщика заспорим с пятью или шестью "мессершмиттами", наши былые споры покажутся нам смехотворными. Когда в 1940 году я возвращался с задания в изрешеченном пулями самолете, я с наслаждением пил превосходное перно в баре нашей эскадрильи. И выигрывал в кости рюмку перно то у товарища-роялиста, то у товарища-социалиста, то у лейтенанта Израэля(8), еврея, который был отважнее нас всех. И мы пили вместе, чувствуя, как бесконечно дороги друг другу.

ПРИМЕЧАНИЯ И КОММЕНТАРИИ

(1) Франция прежде всего

Статья впервые опубликована (на английском языке и с некоторыми изменениями по сравнению с оригинальным текстом) 29 ноября 1942 г. в журнале "Нью-Йорк таймс мэгэзин" под названием "Французам, где бы они ни находились"; на следующий день она была напечатана на французском языке в газете "Канада" (Монреаль).

(2) Немецкая ночь заволокла всю нашу землю. - 8 ноября 1942 г. англо-американские войска высадились в Марокко и Алжире. 200-тысячная французская армия, размещенная там и имевшая приказ правительства Виши не допускать высадки союзников, после непродолжительного сопротивления прекратила огонь, а затем перешла на их сторону. В ответ на это, чтобы предупредить подобный поворот дел в случае высадки в южной зоне Франции, немецкая армия вступила в эту зону, оккупировав тем самым всю территорию страны. Существовавшая до тех пор французская "армия перемирия" была распущена, французские моряки в Тулоне затопили свои корабли, чтобы они не достались немцам. В результате изменилась не только военно-стратегическая, но и политическая обстановка: с одной стороны, коллаборационистское правительство Виши, лишившись вооруженных сил и оказавшись в зоне немецкой оккупации, окончательно утратило всякую видимость самостоятельности, с другой стороны, в Северной Африке, на территории французской колониальной империи, возникли условия для восстановления независимой французской государственности. Обе эти проблемы: политический крах вишизма и вопрос о новой власти, создаваемой в Северной Африке, - и рассматриваются в статье Сент-Экзюпери.

(3) Мы не представители Франции. Мы можем только служить ей. - Писатель полемизирует с голлистами, отвергая их намерение создать временное правительство Франции за ее пределами. По его мнению, право на это имеет только французский народ, в данный момент живущий "заложником" у немецких оккупантов. (ср. "Письмо заложнику").

(4) Комиссия по перемирию - немецко-французский орган, созданный в конце июня 1940 г. в городе Висбадене (Германия) для выполнения условий перемирия между двумя странами.

(5) ...когда дорвавшийся до власти Лаваль выдал нацистам еврейских беженцев. - Пьер Лаваль (1883-1945), в апреле 1942 г. назначенный (после более чем годичной опалы) премьер-министром в правительстве Виши, в июле осуществил ряд расистских мер, в частности было принято решение об аресте и выдаче немецким властям находившихся во Франции евреев иностранного происхождения. Большинство этих людей было затем уничтожено в гитлеровских лагерях смерти.

(6) Многие из нас беспокоятся о том, чтобы нас возглавил именно тот вождь, а не иной.- В момент написания статьи Сент-Экзюпери имел в виду двух конкретных "вождей", боровшихся за власть: во-первых, генерала Шарля де Голля (1890-1970), который с 1940 г. возглавлял базировавшееся в Англии движение "Сражающаяся Франция", и, во-вторых, генерала Анри Жиро (1879-1949), который весной 1942 г. совершил нашумевший побег из немецкого плена и которого англо-американские союзники прочили на пост Главы новой французской администрации в Северной Африке. Оба генерала стояли за продолжение Францией войны в составе антифашистской коалиции, но если де Голль решительно отвергал какие-либо контакты с вишистами, то Жиро, хотя сам и не был запятнан коллаборационизмом, относился к вишистским властям примирительно - сохранял в силе введенные ими законы, привлекал к сотрудничеству их чиновников. Сент-Экзюпери первоначально полагал, что именно Жиро, как деятель более "умеренный" и далекий от партийной борьбы, способен обеспечить национальное единство французов, необходимое для освобождения родины; позднее, встретившись с генералом лично, он быстро разочаровался в нем как в государственном деятеле. Что касается выдвигаемого писателем лозунга бороться за спасение Франции, "отказавшись от партийных пристрастий", то еще до публикации статьи стала очевидна его утопичность: 22 ноября американские представители, продолжавшие политическую игру с Виши, заключили соглашение с адмиралом Франсуа Дарланом (1881-1942), признав его французским верховным комиссаром Северной Африки. Появление этой одиозной фигуры (Дарлан был одним из крупных представителей коллаборационистской администрации, более года возглавлял правительство Виши) в роли "вождя" французских патриотических сил показало иллюзорность упований Сент-Экзюпери на внеполитическое, "чисто военное" руководство этими силами.