Эндре Гёмёри - Сверхбогачи

Разумеется, дело не только в политике, но и в деньгах. Чилийскую телефонную сеть еще Состенес Бен купил у англичан в 1930 году и тем самым принес гигантские выгоды тресту. Не в последнюю очередь потому, что компания ИТТ заключила соглашение с тогдашними чилийскими руководителями на таких условиях, что государство обязывалось уплатить ИТТ все долги золотом. В 1970 году, в год политических перемен в Чили, на предприятиях ИТТ в Чили работало более 6 тыс. Капиталовложения фирмы исчислялись в 200 млн. долл.

Когда накануне выборов 1970 года, приведших к власти президента-социалиста Альенде, заседал директорат ИТТ, его первым пунктом повестки дня было «Чилийское дело». Как позднее выяснилось, Дженин с самого начала считал, что в этой борьбе экономических методов недостаточно, и потому с помощью американской секретной службы нужно воспрепятствовать продвижению народных сил вперед и тем самым сохранить для ИТТ последнюю телефонную сеть в Южной Америке.

Дженин воспользовался помощью Маккоуна, который в то время занимал директорское кресло в ЦРУ. Маккоун обсудил этот вопрос со своим будущим преемником на посту директора ЦРУ Ричардом Хелмсом. А потом доверенное лицо Дженина, Бил Мерриам, встретился в холле вашингтонской гостиницы «Шератон Карлтон» с одним из старейших агентов ЦРУ Вильямом Брое. Посланец ИТТ сказал связному американской секретной службы, что Дженин готов помочь в избирательной борьбе противнику Альенде большими денежными суммами, но попросит ЦРУ перебросить эти деньги в «нужное место».

Однако на этот раз ИТТ и Дженин оказались слишком медлительными. Встреча двух агентов в гостинице в Вашингтоне произошла в июле 1970 года, а 4 сентября этого же года Альенде уже победил на выборах и стал президентом Чили.

Начиная с этого момента, ИТТ предлагала секретной службе множество планов, и планы эти достигали Белого дома. По одному замыслу, компания ИТТ готова была пожертвовать около 1 млн. долл. на подкуп правых политиков, занимавших ключевые позиции, чтобы подбить их на создание в Чили коалиционного правительства, которое противостояло бы народным силам. Другой вариант плана предусматривал затраты нескольких миллионов долларов на поддержку чилийской правой прессы и телевидения. В переговорах, где обсуждались названные планы, участвовали тогдашний государственный секретарь Роджерс, а также Киссинджер, советник президента по вопросам национальной безопасности, позднее ставший государственным секретарем. А вообще, никто не знает точно, сколько из предложенных сумм было все же переведено в Чили и передано в чьи-то руки.

Новая обстановка создалась, когда в октябре 1971 года правительство Альенде передало руководство предприятиями ИТТ в руки правительственного комиссара. Тогда Дженин пригласил на обед Петерсона, главного советника президента Никсона по вопросам международной экономики, и предложил тому план из 18 пунктов, как свергнуть Альенде. Предложение об осуществлении плана было сформулировано так: «В полнейшей тишине, но энергично обеспечить, чтобы режим Альенде не пережил следующих шести месяцев».

Правительство Альенде было излишне доверчиво: в феврале 1972 года, то есть за два месяца до назначенного президентом ИТТ дня свержения Альенде, оно еще вело переговоры с представителями ИТТ о соответствующей компенсации за национализированную телефонную сеть. И только приблизительно через три недели после этого Альенде прекратил переговоры с людьми ИТТ. А в это время в США уже ковались планы подлого заговора против Чили в треугольнике ИТТ — ЦРУ — Белый дом.

До сих пор еще не стали достоянием гласности документальные доказательства, которые совершенно точно продемонстрировали бы, что в этом «треугольнике» после разрыва ИТТ с чилийским правительством продолжалась дальнейшая подрывная работа против Чили. Нет, однако, никакого сомнения, что военный путч против народного правительства созрел на основе того самого «сценария» из 18 пунктов, который Дженин передал Петерсону.

«18 пунктов, — сказал в одном из своих выступлений чилийский сенатор, член руководства Компартии Чили Володя Тейтельбойм, — это тщательно продуманный и разработанный план атаки, план заговора, который охватывал все уровни и все области — от финансово-экономической блокады до подкупа газет и журналистов. Массовое беспокойство, вызванное и другими средствами, создаст обстановку насилия, что вызовет возмущение и вмешательство военных».

Уже упоминавшийся нами Сэмпсон в своей «Истории ИТТ» говорит не только о наглости и двурушничестве этого треста, но и о поощрении коррупции и беспощадного давления на правительство. Автор широко показывает отношения между наднациональными монополиями, капиталистическим правительством и секретными службами. Он цитирует интересные признания одного из заместителей директора ЦРУ Ричарда Биссела, который как-то в 60-х годах заявил: «Шпионов лучше прятать в конторах и офисах крупных международных фирм, чем в наших посольствах». Из всего этого английский автор делает такой вывод: «Джон Маккоун был одновременно директором ИТТ и советником американской секретной службы. Кому же он, собственно говоря, служил, когда вел переговоры со своим преемником Ричардом Хелмсом? Ведь указания он получал от ИТТ, а связи его вели к секретной службе. Так что, как и многие предыдущие руководители ИТТ, он мог рассматривать интересы государства и интересы треста как одно целое».

Оглядываясь на историю ИТТ, на длительные и глубокие связи этого концерна с иностранными правительствами, на его маневры во время второй мировой войны и оценивая политическое значение средств коммуникации, можно сделать только один вывод: трест ИТТ всегда поддерживал самые тесные контакты с разведывательной службой. И эти контакты Дженин унаследовал еще от Состенеса Бена.

К этому едва ли можно что-то добавить. Можно просто напомнить, что американские историки и экономисты считают ИТТ наиболее типичной, самой гибкой и по современному организованной транснациональной монополией.