Андрей Ильичев - Практическое пособие по охоте за счастьем

А раз так, то без счастья мы не останемся точно!

Если не будем его ждать.

Если будем его желать.

К нему стремиться.

Хоть что-то ради него делать.

В конечном счете его добиваться.

И тут же желать нового.

Потому что наконец поймем, что счастье достижимо и зависит не от расположения звезд на небе, а от нас.

От нас самих!

Только — от нас!

Исключительно — от нас!

И что надо о нем не мечтать, а надо его добиваться. Потом и кровью.

А потом добиваться нового.

И после нового — нового.

И так всю жизнь. От счастья — к счастью. От счастья — к счастью.

И значит, в счастье.

Всю свою жизнь!

Да. Увы. Приходится.

Потому что сапожник без сапог — плохой сапожник.

Равно как пожарник без брандспойта, хирург без скальпеля, сапер без миноискателя.

Сапожник должен быть в сапогах. Иначе заказчики будут сомневаться и будут спрашивать:

— А ты, вообще-то, шить умеешь?

И меня будут спрашивать:

— Советы ты давать мастак. А сам-то ты им следуешь?

Следую!

И что, получается?

Получается!

Что получается?

Все. Все, за что я ни брался. И что казалось невозможным.

— Ничего у тебя не получится! — пророчили мне. — Это мы тебе как близкие друзья говорим. И не одни мы говорим, все говорят — не получится.

Чего-чего, а такого я наслушался!.. Хорошо, что не прислушался.

— Да куда, да на чем?! — крутили у виска пальцем, когда я готовил первое свое морское плавание. — Сто метров проплыть не сможешь — потонешь! На таком-то корыте!.. Да и сто не сможешь, потому что не дадут тебе. Портнадзор, рыбнадзор, водная милиция, пограничники, КГБ… — загибали пальцы. Очень убедительно загибали, так, что хотелось бросить эту безнадежную затею и отправиться в поход выходного дня на автобусе по Золотому кольцу.

Не бросил. Удержался.

И все было: и рыбнадзор, и КГБ… И еще штили, штормы, сумасшедшая жара, безводье, голод, двухнедельная робинзонада на необитаемом острове.

Такое было!..

Что еще захотелось.

— Ты что, с ума сошел?! Это тебе не южное море, это Арктика! — пугали перед плаванием по Баренцеву морю. — Здесь человек в воде пятнадцать минут живет! А у тебя скорлупка!

Кивал, соглашался, но свое дело делал.

И опять такое собрал!..

— Не ходите туда, там погранзона, там граница, поймают, мало не покажется!

Ходили. Не ловили.

— Не может человек в сорокаградусный мороз без палаток и спальников. Не может в снегу! Замерзнет!

Может!

— Невозможно в пустыне пешком и без воды. Максимум, несколько часов протянете, а там смерть. Не живет человек в пустыне без воды.

Что совершеннейшая правда. Не живет человек в пустыне без воды. Умирает. В страшных муках умирает.

Но все равно хочется.

Пройти.

Доказать.

В первую очередь себе доказать!

Прошли.

Выжили.

Доказали.

И много где еще прошли!

Впрочем, это экстремал, это не здесь — это там. А есть еще жизнь, просто жизнь, где тоже многое кажется невозможным.

— Да кто ты такой, чтобы в центральной прессе публиковаться?..

Публиковался.

— Нельзя издать книгу, если ты не в Союзе писателей, без рекомендаций, без связей…

Издал.

— Ты знаешь, чтобы бестселлер написать…

Написал.

— Куда тебе собрание сочинений!

Есть собрание сочинений.

И так во всем. Что невозможно, то и пытался делать. И даже в мелочах.

В Париж за двадцать долларов съездить?

А почему бы не съездить?

Съездил.

Поработать за границей, не имея права работать и не зная языка?

Поработал.

Получить авторство на изобретения в областях, в которых ничего не смыслил?

Да запросто…

Правда, это потом «запросто». А вначале…

В начале каждого нового дела придется продираться сквозь стереотипы. Сквозь сплошной частокол «нельзя», «невозможно», «не получится».

Надо быть готовым к тому, что тебя за глаза, да и в глаза тоже, будут называть дураком. Или фантазером. Или авантюристом. Что, по сути, одно и то же.

— Туда только дурак сунется…

— Дурак — дурака…

— Да он в этом деле…

— И закон ему не писан…

И приходится держать удар. Не доказывать с пеной у рта, что нет, я не дурак, что это просто у меня внешность такая обманчивая. А доказывать, что на самом деле — не дурак. Делом доказывать. Что не просто. Что много труднее, чем на словах.

Мне приходилось быть дураком.

Мне приходилось доказывать, что я не дурак.

Обычно — доказывал.

Почти всегда доказывал.

Делом доказывал!

Переплывал.

Переходил.

Преодолевал.

Покорял.

Сочинял.

Побеждал.

Издавал…

И совершенно это не значит, что я такой исключительный. Вовсе даже нет. Нормальный. Обыкновенный. Средний. Как все.

Просто однажды понял, что ничего невозможного нет.

Для меня нет.

Для вас нет.

Потому что если можно в пустыне, в июле, без глотка воды и выжить (!), то просто в жизни…

А раз так, то не суметь распорядиться своей жизнью по своему усмотрению, не использовать такую уникальную возможность — непростительная глупость. Преступная глупость. Караемая по всей строгости… И всегда высшей мерой — лишением жизни!

Лишением нас — нашей жизни.

Той, которую мы должны были прожить. Которую должны были прожить интересно и хорошо, а прожили так себе. Как чужую. Которую не жалко.

И никакие наши оправдания, что мы не знали, не поняли, не смогли, не успели, — в расчет не принимаются. И вторая попытка никому не дается.

Одна дается.

Единственная.

Каждому.

И всем.

Кто-то ее использовать смог. А кто-то…

Эйнштейн смог.

Ломоносов смог.

Тэтчер.

Девочка из Тамбова…

Они — смогли.

А вы? Неужели вы не сможете? Ну неужели не сможете?!.

Не верю!

Не хочу верить!

Иначе зачем я писал эту книгу?

Иначе зачем вы читали эту книгу?

Иначе зачем все это…

То, что мы определяем одним коротким и бездонно значимым словом жизнь. Ваша жизнь!

Иначе зачем?!.

КОНЕЧНО — ПОЛУЧИТСЯ!

ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОЛУЧИТСЯ!

НЕ МОЖЕТ НЕ ПОЛУЧИТЬСЯ!

ИЛИ НЕ СТОИЛО РОЖДАТЬСЯ НА ЭТОТ СВЕТ!..