Г. Бореев - Невидимые силы йоги

В шестой главе «Бхагавад Гиты» (переводится с санскрита как «Песня Бога»), самого авторитетного источника по философии йоги, Бог Кришна объясняет своему ученику Арджуне значение йоги как освобождение от страданий и горя:

«Когда мысли поток обуздан, ум пребывает лишь в атмане, Партха, когда муж успокоил желания — он тогда именуется «йогин». Когда йогин, мысль обуздавший, сам себя укрепляет в йоге, он подобен свече, чье пламя не колеблется в месте без ветра. Там, где мысль, упражнением в йоге остановленная, замирает, там, где в атмане радость находит созерцающий атманом атман, — ибо там он познает то счастье, что сверх чувств, одной мысли доступно, запредельное, стоя в котором, он от истины не уклонится, — пребывающий там не смутится даже самой тяжелою скорбью; ведь, достигнув той цели, не мнит он что-то высшее, лучшее встретить. Состояние это есть йога, что оковы скорбей размыкает».

Подобно хорошо отшлифованному алмазу, каждая из граней которого отражает тот или иной луч света, так и слово «йога» отражает каждой гранью тот или иной оттенок смысла, выявляя разные стороны всего диапазона человеческих устремлений добиваться счастья, любви и свободы.

В «Бхагавад Гите» есть и другое объяснение термина йога, где ударение делается на Карма Йоге (йоге действия): «Лишь на действие будь направлен, от плода же его отвращайся; пусть плоды тебя не увлекают, но не будь и бездействием скован. От привязанностей свободен, в йоге стоек, свершая деяния, уравняв неудачу с удачей: эта ровность зовется йогой».

Кришна называет йогой также мудрость в работе или умение жить в трудах, гармонии и умеренности: «Тот не йогин, кто переедает, и не тот, кто не ест совершенно, и не тот, кто спит свыше меры, и не тот, кто себя сна лишает. В пище, в отдыхе будь умерен, будь умерен в свершеньи действий, в сне и в бдении — так обретешь ты уносящую скорби йогу».

В Катха Упанишаде йога поясняется так: «Когда чувства утихомирены, когда ум в покое, когда интеллект не колеблется, тогда, как говорят мудрецы, достигнута высшая ступень. Этот постоянный контроль над чувствами и умом называют йогой. Достигнувший его освобождается от заблуждений».

Йога — это метод, система упражнений для успокоения мятущегося ума и направления энергии в конструктивные каналы. Подобно гидроэлектростанции на могучей реке, которая при разумно устроенной плотине и каналах представляет собой огромный запас воды, спасающий от засухи и голода и порождающий электроэнергию для жизни городов и промышленности, так и ум, когда находится под контролем, аккумулирует энергию из Космической реки и порождает громадные силы для всестороннего роста человека.

Успокоить ум человека также нелегко, как остановить горную реку. Это видно из разговора Арджуны с Кришной в шестой главе «Бхагавад Гиты». Арджуна спрашивает Бога: «Проповедуя это учение, Ты его объясняешь, как ровность, но не вижу ему я опоры: ведь нестойко, изменчиво сердце. Это сердце столь непостоянно, столь порывисто, сильно, упрямо, что его удержать также трудно, как в руке удержать быстрый ветер». На что Кришна ответил: «Это правда, могучерукий, что изменчиво сердце, нестойко; все же знай: упражненьем, бесстрастьем обуздать его, Партха, возможно. Кто себя обуздать не в силах, этой Йогой едва ль овладеет, но подвижник, себя победивший, зная средства, ее достигает».

На первых порах обучения мы будем рассматривать йогу как гармонию трех начал человека: физического, умственно-эмоционального (психического) и духовного. Йога — прежде всего совокупность практических методов, способствующих выращиванию единой, цельной сущности и слияние этой заново рожденной сущности со своим космическим Началом.

Не зная направления, нет смысла бежать. Любая боль — это вызов нашей воле и духовной целостности. Фортуна изменяет лишь тому, кто не изменяет своих догм и принципов. Если человек не меняется, то он живет зря. Без боли и преодоления трудностей землянину никак невозможно стать разумнее. Неумение расслабляться и малоподвижный образ жизни, нелепое питание, животные мысли и багровые поступки, испорченное дыхание и непонимание смысла жизни, своей кармы и цели своего очередного мучения — все это привело большинство мирян к безрадостному тупому существованию на уровне страстей и инстинктов. Люди отвернулись от себя-Создателя. Однако Высший Дух устроил так, чтобы физические и нравственные страдания периодически заставляли нас, плутающих в трех снах, вершить омовения в океане йоги. В этом отношении человек, вылепленный из земного праха и греха, похож на маленькую девочку, склеенную из сахарного песка:

В одном пестром городе, стоящем на берегу теплого океана, жила сахарная девочка. Звали ее Саша. Она была сложной девочкой, считала себя очень умной и счастливой, потому что много говорила. Ведь люди, которые сильно молчат, не считают себя умными. Однажды Саша пришла на берег океана. «Ты кто?» — спросила девочка у океана. — «Я — океан», — донесся голос из глубины. — «А как это, океан? Почему океан? Какой ты? Я все про всех знаю, а тебя не знаю. Значит, тебя нет. Ты, наверное, мне снишься, да?» — тараторила Саша. — «А ты войди в меня, тогда ты меня узнаешь», — выдохнул океан и замолчал навсегда. Девочка еще долго спрашивала океан, но в ответ — тишина. Делать нечего, решилась Саша войти в воду, чтобы узнать правду об океане. Окунула девочка ножку в набежавшую волну, подрыгала ею: «Ой, как хорошо, как приятно-то!» Вытащила радостно ступню из воды, глянула — а пальчиков-то на ноге и нету, растворились пальчики. Заплакала сахарная девочка, замахала липкими ручками на океан: «Отдай мои пальчики, противный обманщик!» Кричала, кричала, — а океан молчал. Наконец, она устала кричать. Саше захотелось еще раз почувствовать то сладкое дуновение счастья, которое она испытала, прикасаясь к океану. Она осторожно стала входить в зеленую воду — сначала по колени, потом по пояс. Глядит — а ножек у нее уже и нет, растворились. Но ей было так хорошо, так приятно, что она не обратила на это внимания и поплыла дальше от берега. И вот уже в синей воде растворились у нее руки, туловище, все тело. Одна голова осталась на поверхности. И прежде, чем исчезнуть в безмолвном океане, голова сахарной девочки залилась счастливым детским смехом: «Так вот оно какое — настоящее счастье! Теперь я знаю, что такое океан! Океан — это я!»

В старые годы «Сказка о сахарной Саше» написалась во мне сама, сразу после того, как я впервые испытал неописуемое счастье от погружения в транс, называемый в йоге Савикальпа Самадхи. В самом начале входа в трансовое состояние было и жутко, и страшно, и сладостно. Дыхание перехватывало, как на качелях. Было здорово и тягуче приятно — руки и ноги больно стукались о пол, левитация тела то начиналась, то внезапно исчезала. Какая-то радостная дрожь входила в область темени из космоса и разливалась горячими волнами вниз по телу. Обжигающие желтые лучи вырывались из моего лба, носа и подбородка и уходили за пределы темной комнаты. Затем мощные столбы света вырвались из сердца и солнечного сплетения. Они сладко разрывали ребра и разламывали мою грудь. Это было невыносимо больно и страшно приятно, сладострастно. Хотелось еще и еще… Не знаю, как передать это словами. На нашей липкой Земле нет ничего похожего. Ну, такое ощущение, будто кто-то вытягивает внутренности из тела через эти обжигающие прожекторные лучи и наматывает их на небесный барабан, как нитки на катушку. Тело взлетело и зависло. Из пальцев били маленькие прожекторы и освещали струящееся вниз пространство. Потом конечности мелко затряслись и куда-то вообще исчезли. Все тело завибрировало, будто по нему пропустили переменный электрический ток, и растворилось в бело-сиреневом тумане. И все же было невыносимо радостно от нахлынувшего чувства счастья возвращения к чему-то доброму, домашнему, родному. Слезы благодати лились сладкими ручьями из моего сердца, но я, утаив дыхание, продолжал и продолжал медитацию.