Сергей Лазарев - Человек будущего. Первый шаг в будущее

Бога мы познаем через чувство любви и перед этим чувством должны быть абсолютно беззащитными. Я опять вспоминаю фразу Иисуса Христа: Дети! Как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! (Мк. 10, 24). На что мы надеемся — к тому мы стремимся. То, к чему мы долго стремимся, становится главным смыслом нашего существования. И если главная цель человека — это богатство как форма защищенности его тела и инстинктов, его душа начнет постепенно терять любовь. А у человека с пустой душой нет будущего. Его тело попросту обречено. Дети беззащитны, и это помогает им сохранять любовь. То, что в западных странах дети перестают уважать родителей и даже могут подать на них в суд, говорит о простом факте: у многих людей на Западе уже нет будущего.

Я стараюсь отогнать от себя эти мысли, и память опять возвращает меня к событиям двадцатилетней давности. Я вспоминаю свою небольшую мастерскую на пропыленной улице неподалеку от Балтийского вокзала, где я начал принимать своих первых пациентов. Каждый прием — это спектакль. Нужно объединить все внешне разрозненные события в жизни человека, сжать их в «зерно роли». И вот я объясняю, как в результате долгих обид появляется болезнь, как проблемы души переходят на тело и рождают болезни, как поклонение материальным ценностям приводит к несчастьям по судьбе, а поклонение любимому человеку — к ревности, обидам и разводам.

Бывали и нестандартные случаи. Об одном из них я сейчас расскажу. Однажды ко мне пришла женщина и попросила принять ее сына.

— Какие у него проблемы? — спросил я.

Она немного странно на меня посмотрела, потом медленно произнесла: — У него проблемы с психикой.

— Где он находится сейчас?

— В Военно-медицинской академии, в отделении психиатрии. — Женщина помолчала, потом добавила: — Я договорюсь с врачами, и его отпустят на один день. — Потом взглянула на меня и спросила: — Что он должен сделать перед тем, как прийти на прием?

Я пожал плечами.

— Да в принципе ничего. Может зайти в церковь, тем более что она рядом.

Женщина опять странно взглянула на меня.

— Лучше не надо, пускай он сразу придет к вам.

— Когда он завтра придет, пусть будет полностью искренен, — добавил я, — сопоставим то, что увижу я, и то, что расскажет он.

На следующий день он пришел. Молодой парень среднего телосложения застенчиво вошел в комнату и сел на стул передо мной. Его лицо ничего не выражало, взгляд был совершенно потухший. Судя по всему, дозы лекарств ему давали лошадиные. Лечение успеха не дало, поэтому обратились ко мне.

— Пожалуйста, рассказывайте по порядку все с самого начала, — попросил я.

Долгое время он тупо смотрел перед собой. Потом его взгляд посветлел и стал осмысленным.

— У нас в роду были колдуны, — начал рассказывать он, потом взглянул на меня и, предвосхищая вопрос, продолжил: — по отцовской линии. У моего отца сильная энергетика и большие способности к гипнозу. — Он опять посмотрел на меня и, почувствовав следующий вопрос, ответил: — У меня ничего такого никогда не было. Я был нормальным средним ребенком.

Его лицо помрачнело, и он опять уставился в одну точку.

— А потом мне исполнилось восемнадцать лет, и меня забрали в армию. Я служил в Афганистане. Вы же знаете, какие там были дела. Атмосфера была жуткая. Так вот, я там впервые попробовал наркотики, и мне это понравилось. А потом… — Он замолчал.

Пауза затягивалась.

— Потом у вас начались проблемы с психикой, и вы заболели? — подсказал я.

Он медленно перевел на меня взгляд и отрицательно качнул головой.

— Нет, здоровье у меня было великолепное, и голова ясная и чистая. Но с моим сознанием что-то произошло, оно как будто отодвинулось в сторону. Восприятие мира как-то изменилось.

Он опять задумался. Видно было, что ему тяжело говорить.

— Однажды я стоял на посту, и вот тогда это началось. Рядом с постом было поле. Ходить по нему было нельзя. Но там была дырка в заборе, и можно было пройти по укороченному пути. И многие, уже не обращая внимания на часовых, бегали по своим делам. Однажды я стою на посту и вижу, как кто-то опять пытается перелезть через ограждение и нырнуть в дырку в заборе. У меня появляется раздражение на этого чело века, и я мысленно приказываю ему: «Падай! Падай на колючую проволоку и поцарапайся!» И все произошло в точности, как я подумал.

Так вот, — продолжал он, слегка задумавшись, — с этого момента все мои желания стали исполняться. Идет, допустим, впереди меня человек и несет в двух сетках пустые бутылки и банки. Я ему мысленно говорю: «Падай!» Он тут же оказывается на земле.

Парень вспомнил эту сцену и невольно улыбнулся.

— Лежит на земле, кричит, ничего не понимает, все банки побились. И кому бы я мысленно ни приказывал, все мои желания исполнялись.

Он опять помрачнел и задумался.

— А дальше было гораздо хуже. Я заметил, что мои приказы могут распространяться не только на людей.

Он взглянул на меня и продолжил:

— Да-да, я мог приказывать неживым предметам и окружающей природе. Я понял, что могу управлять погодой и любыми событиями, происходящими вокруг меня. Самое интересное, что мои способности не уменьшались, а только росли, и мне стоило только по думать, как мое желание сбывалось.

— А как было с психикой? — полюбопытствовал я. Он пожал плечами.

— По-прежнему прекрасно, и физическое здоровье было отменным. Но с душой у меня что-то стало происходить. Появилось ощущение бешеного превосходства над людьми. Что бы я ни делал, я чувствовал себя совершенно правым. Я заметил, что все больше унижаю людей и это доставляет мне удовольствие. И тогда я решил пойти в церковь, чтобы хоть как-то затормозить этот процесс.

Я признался батюшке, что в душе у меня растет злость и желание унижать и подчинять людей. Священник сказал, что он будет читать молитвы, а я должен стоять рядом. Потом, читая молитвы, он провел меня в алтарь. Вот в тот момент что-то произошло. Меня как будто сломали внутри. Я вышел из церкви в ужасном состоянии. Мне было так плохо, как никогда еще не было. У меня начался развал психики. Я пришел домой, но мне все равно было очень плохо. Как-то я дожил до вечера, надеясь, что высплюсь и все пройдет.

Я вспомнил, что священник советовал мне положить Библию под подушку. Я так и сделал. Ночь проспал более или менее спокойно. Но когда проснулся, то заметил, что не могу поднять голову. В голове была неимоверная тяжесть и боль. Было ощущение, что голова всю ночь лежала не на подушке, а на наковальне, и по ней били молотом.

Он опять помолчал, задумавшись. Потом взмахнул рукой.

— Да, я вспомнил, что, когда проходил через алтарь, у меня появилось чувство невыразимой тоски и эта душевная боль не проходила. На следующий день я был просто в отчаянии. Тогда я решил помолиться. Но тут же во всей квартире распахнулись форточки и подул сильнейший ветер. Через несколько минут небо затянулось тучами и начался ливень, а потом гром и молния.