Рафаил Нойка - Культура Духа

Вопреки желанию поделиться со всем моим народом тем, что явилось светом и сокровищем моей жизни, основой моей надежды и моих стремлений, я не без робости и даже не без стыда согласился на печатание первой книги, а также дал себя убедить — а может быть, и принудить — к тому, чтобы такой опыт повторился и с книгой настоящей. Это был стыд не столько за чудовищность с точки зрения культуры, чем может считаться (притом справедливо) этот новый «жанр», сколько за приблизительность, неизбежным образом с ним связанную, отчасти из-за приёмов реализации: не литературой, не «культурой» является Культура Духа, а словом спасения. Ввиду серьёзности данной темы каждое слово является в действительности потенциальным носителем важности; важности даже не чрезвычайной, а последней, т. е. «бьющей», не просто долгой, а вечной. Оставить это слово на попечение «магнитофонии» мне иногда кажется чем-то похожим на духовный «камикадзизм».

И, тем не менее… «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3:8), а в силу этого факта часто более «грешной» является строгость написанного, чем свобода живого слова перед требованиями Духа, которого ничто не может остановить. И вот почему через слово ты часто выражаешь удивление, а то и ужас, мол, как аукнется, так и откликнется, но, с другой стороны, через Дух и это может подействовать на удивление созидательно. И может быть, в этой надежде, с этой молитвой, я и говорил, и допустил к публикации слова моего поверения. Вот как говорит французский словарь «Ларус»: «Je seme a tout vent» (Эмблема французского словаря «Ларус» — изображение девочки, дующей на одуванчик, сопровождаемое словами: «Я сею при всяком ветре» (прим. автора)). Так и я «сею при всяком ветре», уповая, что там, где есть «в человеках благоволение» (Лк. 2:14), там тот же Дух «благоволения» будет приносить спасение, а не погибель; а это, быть может, более и совершеннее, чем всякое мнимое чувство ответственности, которое я смог взять на себя.

Этим я себя и вверяю — не публике, а «благоволению» братьев и сестёр моих в Господе; не бесформенному и безликому человечеству, а лично тебе, душе, читающей строки сии. И веришь ты или не веришь, я уповаю на Того, кто сейчас тебя видит, на Того, о ком я знаю, как Он любит тебя и заботится о тебе в любой момент (ведомо это тебе или нет), чтобы ввести в твоё сердце и душу «глаголы вечной жизни» (Ин. 6:68), с помощью ли или без помощи, но пусть даже вопреки словам, которыми я хочу поделиться.

Преосвященный Андрей: Давайте начнём Великий Пост 1994 года словом отца Рафаила Нойки. Одна лишь мысль есть в начале Поста, которая пребудет с нами до тех пор, пока настанет Пресветлый День Пасхи. Почти все великие духовники последнего времени стараются превозносить две добродетели: смирение и любовь. По сути это есть призыв Спасителя, который я вкладываю в ваши души сейчас, в начале Поста: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29). А ещё свежее в уме моём слово Святого Силуана, современника нашего, который тоже призывает нас, как это делали и другие, проверить себя духовно в том, что касается смирения и любви. По призыву Спасителя, он тоже даёт нам этот критерий, как и другие Святые Отцы: если мы хотим проверить состояние нашей души, спросим себя: «Всё ли нам равно, когда кто-то хвалит или ругает нас? И можем ли мы любить врага с тою же силой, что и друга?». Если обе эти вещи имеем, то мы, с душевной точки зрения, пребываем на высоте; если же нет, то нам ещё долго надо расти.

Итак, слово, которое скажет нам отец Рафаил, наш гость в этот Великий Пост, поможет нам ещё раз, с душевной точки зрения, попытаться преодолеть нашу всегдашнюю немощь. Добро пожаловать на встречу с отцом Рафаилом.

Отец Рафаил: Я подумал, что надо сказать о слове. Может быть, мне начать с фразы Спасителя: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мф. 24:35).

Что есть слово? Мы привыкли понимать его как способ установления контакта с другим, осуществления обмена информацией. Но мы видим, что Писание говорит о слове другое: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1). «И Слово стало плотию» (Ин. 1:14). «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:3). И всё, что сказал Бог словом, сталось. И я снова возвращаюсь к словам Спасителя, сказавшего: «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Ин. 6:63).

Что есть слово? Как его понимать? И я хотел бы связать это слово, с Божьей помощью, с понятием культуры, Культуры Духа, как я сказал. Писание показывает нам, что Бог, когда сотворил человека, — с вашего позволения я сделаю шаг назад — когда Бог творит весь мир до человека, Он творит его одним-единственным: «Да будет!» Когда речь заходит о человеке, Бог творит его иначе. Он рассудил: «Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему» (Быт. 1:26). И мы понимаем, что человек не есть такое же создание, как все другие. И это мы понимаем не от гордости своей, а по слову, которое Бог нам дал. И мы видим, как посредством слова Бог продолжает нас звать, поддерживать связь с человеком. Бог словом наставляет Адама. Когда Адам пал, и беззаконие охватило всю историю земли вплоть до губительного потопа во времена Ноя, настаёт в истории момент, когда Бог снова обращается к человеку и даёт ему Закон через пророка Моисея.

Этот Закон имел два предназначения: вернуть человека от беззакония к закону — это мы все можем понять, это моральный закон, — и указать в этом Законе на то, что сделает Бог в «конце времён», лучше сказать, в исполнение времён. Это исполнение должно было стать не чем-то хронологическим, а прежде всего воплощением того самого Слова. Ибо говорит Святой Павел в своём Послании к Евреям: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил» (Евр. 1:1–2). То есть Этот Сам Сын Его и именуется Словом Божьим: Слово Божие ныне возвращается, чтобы продолжать осуществлять Своё дело посредством «диалога» с человеком, вернее говоря, снова после отчуждения, произошедшего в Раю из-за падения Адама. Мы можем понимать слова как энергию — энергию созидательную.

А слово человеческое, что оно? Если человек есть образ Божий, тот образ Божий, который может стать подобием Божьим, то и слово человеческое есть энергия. Слово Божие учит нас тому, чтобы словом молитвы мы приближались к Богу. Посредством молитвы человек приходит в самое высокое состояние слова, то, где слово набирает силу (например, чудотворения святых) в Духе Божием, силу творить так же, как творил Бог. Человеку не суждено, чтобы он тоже так делал, чтобы он сотворил мир, человеку суждено развивать этот образ Божий в себе до полного подобия. Так мы понимаем спасение.