Джордж Вандеман - По ту сторону чудес

Над таинственным, закрытым для иностранцев тибетским городом Лхаса нависли темные тучи. Шел 1855 год. Умер Далай-лама.

Поговаривали, что некий монгольский отшельник подмешал яд в утренний чай владыки, а затем исчез. Кто-то должен был понести наказание.

Поздно ночью в храмовой комнате дворца Далай-ламы, состоящего из тысячи залов, устроили спиритический сеанс. Оракул, государственный пророк Тибета, приготовился воззвать к духам богов, чтобы узнать от них, кто совершил убийство.

В последних рядах участников сеанса, переминаясь с ноги на ногу, беспокойно стоял состоятельный и уважаемый всеми министр финансов Темпу Герган. Еще во время обеда его предупредили, что виновником смерти духовного вождя могут назвать его, поскольку на днях он обвинил оракула в неблагонадежности. Не воспользуется ли оракул возможностью отомстить?

Заканчивались необходимые приготовления. Оракул уселся на престоле в церемониальных облачениях. На его голове красовался массивный шлем из золота и серебра с пятью человеческими черепами.

Верховный лама воскурил благовония перед лицом провидца. Стоявший позади хор священников запел колдовские песни. Обращаясь к оракулу, как к живому Будде, хор, от пения которого мороз пробегал по спине, взывал к трехглавому и шестирукому демонобогу, чтобы тот явил себя через провидца.

«Приди к нам, о могучий Пехар! Укажи, кто убил Далай-ламу!» У Темпу перехватило дыхание. Ему хотелось кричать, но гипнотическое колдовство не позволяло оторвать взгляда от лица оракула, в облике которого произошла страшная перемена: это было не просто лицо священника. Нет, это было злобное обличие Пехара! Оракул перешел в полное подчинение демонам.

Темпу прошиб холодный пот. И хотя он стоял, опираясь на колонну, земля, казалось, уходила из-под ног.

«Вижу, вижу золотую чашу. На ее краю пляшет демон, — бормотал оракул, — какой-то странный священник подает чашу Далай-ламе. У него высоченная шляпа и изорванная одежда».

Присутствующие начали узнавать отшельника-монгола. Но демонический голос продолжал: «Вижу вокруг пресвятейшего мешки с золотом и серебром. Чья-то рука протягивает горсть серебра, странному священнику… Но лицо… лица не вижу… Ах, вот теперь…»

Темпу уже не сомневался, что сейчас будет названо его имя. Он ринулся к двери и побежал по коридору. На минуту задержался в небольшой комнатушке, чтобы сбросить парчовые одежды и натянуть на себя тряпье пилигрима-крестьянина. Все громче раздавались голоса: «Темпу Герган — убийца! Хватайте его!»

. Темпу хотелось броситься бежать со всех ног, но бедный пилигрим не мог себе этого позволить. Бесконечным ступеням, казалось, не будет конца.

Вскоре он все-таки выбрался из дворца, и, как оказалось, вовремя, потому что, перелезая через стену, услышал крики: «Перекрыть все выходы! Никого не выпускать!)!'

Темпу повезло. Верный и смышленый слуга поджидал его с лошадьми.

Он спасся. Но ему больше никогда не суждено будет увидеть любимый город Лхасу. Ни в чем не повинный, из-за мстительности священника и коварства демонов-лжецов остаток дней он проведет в изгнании.

Грустная история. После нее вы, возможно, скажете: «Я ни на какой сеанс не пойду. С демонами общаться не собираюсь. Мне нечего бояться». Но не стоит быть столь самоуверенным!

Все сильнее дуют ветры с Востока. Западное колдовство в сочетании с восточным мистицизмом уже нельзя считать временной причудой. Верно: традиционное восточное идолопоклонство, пройдя сквозь призму западного оккультизма, не выглядит таким уж угрожающим. Но тем не менее оно было и остается оккультной философией, которая, несмотря ни на что, по-прежнему представляет собой опаснейшее явление. Страшно подумать: трансцендентальную медитацию изучают в школах, словно науку. Все чаще слышатся разговоры о перевоплощенной душе — карме. Хотите верьте, хотите нет, но вслух и со всей серьезностью многие рассуждают об огнеходстве — хождении босиком по раскаленным углям, ставшем повальным увлечением на юге Калифорнии.

Согласитесь, это не может не настораживать. Ведь как бы ни именовалось восточное колдовство, это не наука, а религия, и религия, которая открыто противоречит Евангелию Иисуса Христа и вводит людей в заблуждение, утверждая, что спасения можно достичь только посредством человеческих усилий.

То же самое можно сказать и о восточном мистицизме. Это тоже религия, индуизм, основанный на Бедах. Ритуал вхождения в медитацию — настоящая религиозная церемония; ее мантры — молитвы индуистским божествам; ее цель — достижение божественного состояния, осознание себя богом.

Таким образом, что бы ни говорили сторонники индуизма о перевоплощении души, — это вопиющее отрицание Голгофского креста, явное противление Богу. «Я не нуждаюсь ни в каком Спасителе. Я сам расплачусь за свои грехи, даже если для этого мне понадобится тысяча жизней», — говорят новоявленные мудрецы.

Задумаемся. В таких заявлениях нетрудно узнать отзвуки слов коварного змея-искусителя: «Нет, не умрете», «будете, как боги». Дедуктивная связь между ними налицо. В сатанинской природе этого факта нет сомнений!

Восточный мистицизм замещен на бесовстве, и чтобы убедиться в этом, прочтите внимательно следующий отрывок из Священного Писания: *«Богами чуждыми они раздражали Его, и мерзостями разгневали Его. Приносили жертвы бесам, а не Богу, богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши» (Втер. 32, 16.17).

Скажите, вам никогда не приходилось задумываться о том, почему в прошлом люди из года в год, из века в век могли поклоняться богам каменным и деревянным; богам, не способным мыслить; богам, которых невозможно любить — настолько у них отталкивающий вид; богам, о которых при желании можно забыть? Не объясняли ли вы все это отсталостью народов Востока?

Уверяю вас, дело здесь не в отсталости. Сила богов Востока не в дереве и не в камне. Не в идолах дело, и не их ужасающие гримасы внушают страх и трепет. Все дело здесь в бесах, которые им покровительствуют. Вот что говорит об этом апостол Павел: «Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь? Нет, но язычники, принося жертву, приносят бесам, а не Богу; но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами» (1 Кор. 10, 19.20).

Итак, можно ли войти в огонь и не сгореть? Можно ли закрыть глаза на откровенный сатанизм, принесение людей в жертву, бесовские страсти и все остальное?

Заметим, что в восточном мистицизме немаловажное значение имеет желание смерти. Языческие жрецы утверждают, что у ворот смерти стоят боги-демоны, которые пропускают только тех, кто им поклоняется. Как некогда змей в райском саду, так и они объявляют смерть началом будущего, дверью, за которой открывается путь к становлению богом. Какой жестокий обман!