Олег Авраменко - Реальная угроза

— Ни фига ж себе аппетиты! — произнесла Элис, и все мы были с ней согласны.

— Мелкая рыбёшка меня не интересует, — невозмутимо сказал принц. — Без тяжёлых кораблей вторжение обречено. — Он включил микрофон и заговорил совершенно другим голосом, в котором звучал металл: — Слушайте, тяньгонские ублюдки! К вам обращается принц Горан Зарконский, брат принцессы Эрики, которую убил ваш мерзкий диктатор генерал Чанг. Теперь настал час расплаты. Получайте от всего Заркона. Добро пожаловать в ад!

Едва принц закончил — а он наверняка следил за хронометражем, — как немного в стороне от потока вражеских судов полыхнула вспышка, голубая молния протянулась через пол экрана и вонзилась в вытянутый нос одного из линкоров, туда, где располагался вакуумный излучатель. При этом, как ни странно, луч беспрепятственно прошёл сквозь корпусы двух кораблей, оказавшихся на его пути.

Вслед за этим замелькали новые молнии, целью которых были другие обозначенные крестиками суда.

— Это «звапы»! — первой сообразила Кортни и скривилась. — Как глупо…

Горан невозмутимо ухмыльнулся.

— Э, нет, совсем не глупо! — отозвался Купер. — Вы только посмотрите!

Мы уже и так смотрели во все глаза. Вокруг носовой части линкора возникло знакомое всем лётчикам сияние — вторичное излучение от аннигиляции электронно-позитронных пар.

— Индуцированное погружение! — потрясённо произнёс Вебер. — На одном излучателе. Сейчас будет штопор… Вот!

На научном жаргоне это называлось критической дистенсией, которая возникала при неравномерном погружении корабля в вакуум. Мы, звёздные лётчики, предпочитали термин «штопор», позаимствовав его из арсенала воздушной авиации. Но для нас это была не фигура высшего пилотажа — это означало неизбежную катастрофу. Линкор в прямом смысле слова разорвало на куски, а в следующую секунду все части, на которые он распался, полыхнули ослепительным огнём.

То же самое случилось ещё с двумя линкорами и одним авианосцем. А десяток кораблей первого класса — тяжёлые крейсера, факельщики и дредноуты, — которые тоже подверглись атаке, погибли ещё быстрее, не успев даже войти в штопор. Через пару секунд после залпов из «звапов» их излучатели попросту взрывались от избытка поглощаемой из вакуума энергии.

— Шестнадцать целей уничтожено, — подвёл итог Горан, тут же принимаясь за составление плана для следующей группы катеров. — Четырнадцать промахов, одно ошибочное попадание — фрегат вместо десантного транспорта. Потерь — ноль. Вполне удовлетворительно.

— Удовлетворительно… — пробормотал Вебер. — Чтоб я сдох, если это только удовлетворительно! Сэр, адмирал, вы гений!

— Я знаю, — скромно ответил принц, не отрываясь от работы. — К сожалению, ни мистер Шнайдер-младший, ещё на Вавилоне, ни мистер Шнайдер-старший, уже здесь, на Ютланде, не оценили моей гениальности.

— Но мы не предполагали… — начал было я.

— А следовало предположить, капитан. В спокойном вакууме мои «звапы» не действуют; в слабоаномальной области они парализуют работу излучателей. Почему бы вам было не задуматься: а вдруг при сильной аномалии проявится новый эффект? Тем более, что я упомянул при вас о «вакуумном зажигании». Здесь, где энергетические уровни возбуждены до предела, очень легко зациклить излучатели, заставить их бесконтрольно поглощать энергию. Причём это фундаментальный эффект — он основан не на каких-то конструктивных особенностях излучателей, а на самом принципе их работы.

Горан сделал паузу, чтобы связаться с вернувшимися катерами и поздравить их с успешным выполнением задания. Потом, по другому каналу, приказал капитанам следующих тридцати катеров готовиться к боевому вылету.

— Нет, я вас решительно не понимаю, — продолжал он, закончив с переговорами. — Вы отнеслись ко мне, как к шуту гороховому. За десять дней вам даже в голову не пришло испытать мои «звапы» в условиях вашей аномалии. А я не навязывался — в конце концов, вы здесь хозяева и лучше знаете, в чём нуждаетесь. А теперь… Теперь вам это дорого обойдётся.

Я вспомнил предыдущий случай, когда нам «дорого обошлось», и поёжился при мысли о том, насколько дороже обойдётся на сей раз…

— Адмирал, — произнёс Уинтерс. — Вас вызывает командный центр.

Принц мотнул головой:

— Мне некогда. Не собираюсь вести беседу с минутными перерывами. Сообщите, что я занят.

Вторая группа катеров уничтожила ещё двенадцать тяжёлых кораблей при нулевых потерях.

— Ничего, пусть будут промахи, — прокомментировал Горан. — Лучше так, чем подходить ближе, рискуя катерами.

Тем не менее, при третьем боевом вылете один из катеров был подбит. Эта потеря сильно подействовала на принца, и даже то обстоятельство, что было поражено двадцать два корабля, не утешило его.

— Эх, чёрт, ребята, — мрачно проговорил он, обращаясь к погибшим. — Я же предупреждал вас: выбились из графика — уходите, не рискуйте.

— Вы собирались вообще обойтись без потерь? — спросил у него Купер.

— Нет, конечно. Мы все знали, на что шли. И дед отрядил со мной проверенных, опытных офицеров, готовых ко всему… Но именно на их опыт я и рассчитывал. А допустить такую неосторожность… Нет, это совсем необязательная потеря.

«Он плохой командующий, — понял я. — Способностей ему не занимать, но он не умеет главного — забывать о людях и считать корабли „боевыми единицами“. Как это делают отец с Павловым…»

— Ладно, — сказал Горан. — Мистер Уинтерс, передайте в командный центр информацию о «борте-67». Когда тяньгонцы пройдут мимо, пускай им займутся. Может, «звапы» уцелели. А ещё сообщите, что мы переходим в сектор F 831 149. Капитан Шнайдер, готовьтесь к передислокации. Передаю координаты всем кораблям дивизиона.

На новом месте принц наметил восемнадцать целей и отправил на их поражение оставшиеся восемнадцать катеров, которые не участвовали в трёх предыдущих боевых вылетах. На сей раз обошлось без потерь с нашей стороны, но было уничтожено лишь шесть кораблей — зато среди них были авианосец и десантный транспорт.

Когда шла подготовка к пятой по счёту атаке, Уинтерс доложил:

— В полумиллионе километров зарегистрировано всплытие крупной группы кораблей. Позывные наши. Среди них — линкор «Биглер». Адмирал, вас вызывает командный центр.

Горан уже не мог отказаться, сославшись на длительные паузы в разговоре. Недовольно поморщившись, он ответил:

— Хорошо, соединяйте.

На экране внешней связи вновь возник вице-адмирал Бенсон — но уже не в записи, а, что называется, в прямом эфире.

— Действия вашего дивизиона впечатляют, адмирал, — произнёс он. Уже само обращение свидетельствовало о том, что Бенсон в корне изменил своё мнение о принце и его катерах. — Хотя, признаться, когда я услышал вашу речь к тяньгонцам, то принял её за обычную юношескую патетику.