Юрий Нестеренко - Звëзды на дне стакана

Он перебирал снимки… Наконец нашел то, что искал. Они снялись впятером возле вертолета в ожидании командира группы, получавшего в штабе задание на очередной разведвыход. Они с Серегой присели на корточки, Витька, положив руки им на плечи, растопырил локти в стороны. Димок, связист, чуваш, русоволосый, мордастый, но с необычайно тонкими нервными пальцами, и Ильяз Щукин, «Щука», татарин, чернявый, с острыми чертами лица, легли на землю. Типа Витек – укротитель тигров…

Он поставил фотку на ребро, прислонив ее к хлебнице, налил стопку до краев и выпил, глядя им прямо в глаза. Надо жить. Он дома. Только как, он не мог представить. Не вырисовывалось в голове. Стоп! Он же записать хотел то, что со времени приезда взводного ворохталось в мозгу, слова складывались в обрывки предложений, какие-то рифмы сменяли друг друга. Не хватало какой-то одной, но чрезвычайно важной детали. Он понял. Все сошлось. Из сумки достал три коробочки, из них – три Красных Звезды. В кухонном шкафу нашел три граненых стакана, положил в них ордена, разлил до краев водку. Два накрыл горбушками черного хлеба, мать, помня его предпочтения, позаботилась. Выпил свой, торопясь проглотить обжигающую нутро жидкость – не приходилось ему еще пить столько за раз. И стал записывать в тетрадь свой разговор с ними.

…Чин по чину, на троих разделил.

Не подводит глаз пока что меня.

Два из трех горбушкой черной накрыл.

Глухо звякнули на дне ордена…

Я за вас сегодня пью, мужики.

Годовщина, всё ж-таки, не пустяк.

Надо жить. А как не сдохнуть с тоски,

Оттого, что на душе пустота?

Говорят, что время лечит. Мура.

Нет вины на мне, но каждую ночь

Пред глазами эта сучья гора,

На которой я не смог вам помочь.

…Рвет «вертушка» воздух пыльный винтом.

Вы прикрыли, я рванулся, залег,

Прижимаю «духов», вижу – бегом

Ты, Серега. Чуть подальше – Витек.

Вслед ему – скупая строчка огня.

Резануло уши: «Рыжий, прикрой!»

И Серегина спина – от меня.

И оранжевый разрыв над горой…

«Батя» мне сказал: «Сынок, не казнись.

Так бывает. Что поделать – война…

Только знаешь… И на небе есть жизнь.

И уж точно, там полегче она.

Это, брат, такая тонкая нить…

Срок придет и ты поймешь. Надо жить.

Они рядом. Только память храни.»

Так что с вами я. Пока буду жив.

6.

С улицы в открытую форточку сквозь обычный уличный шум – детский гвалт, скрип качели, тявканье какой-то собачонки, хлопанье подъездных дверей, лязг приближающегося к остановке трамвая – проник особенный, подзабытый звук. Он подошел к окну. Во дворе две сестры-близняшки из соседнего подъезда гоняли белый теннисный шарик по вкопанному на детской площадке столу. Когда он уходил, им было лет двенадцать. И в теннис они уже тогда играли ловко. Выбить их в игре на вылет удавалось немногим. Сейчас они вытянулись, постройнели.

Он порылся в секретере, в тумбочке, в шкафу на антресолях. Нашел свою «крутую» фирменную ракетку – мягкую, толстую, гладкую, с резиновыми пупырышками накладок вовнутрь, с удобной ухватистой рукояткой. Он привез ее с каких-то сборов и на время стал непобедим. Ракетка позволяла закручивать шарик по непредсказуемой траектории, раскрутить его, просто защищаясь, было непросто. Одна из близняшек, Настя, кажется, первой нашла «прием против лома». Надо было не защищаться, а атаковать. Своей обычной «деревяшкой» она сильным ударом гасила вращение шарика, отступив от стола чуть дальше обычного и доставала почти неберущиеся подачи. А следом и сестра научилась. И шансы почти выровнялись. Оставалось, правда, преимущество в росте и длине рук. Но они легкие, загорелые, неутомимые тянулись за каждым мячом. Сейчас, наверно, умения только прибавилось…

Он взял ракетку подмышку, закрыл дверь на ключ и пошел вниз, стараясь не хромать.

«Привет чемпионкам! Я – следующий «на вылет». Одна из сестер, отвлекшись на него, пропустила быстрый удар и побежала за далеко отлетевшим шариком. Другая вдруг засмущалась, опустив глаза. «Зевнула» та самая Настя. Она и раньше была бойчее, смелее, быстрее на язык. И теперь, вернувшись с шариком, заговорила первой. «Привет! Вернулся?» Сестра в разговор не вступала, пытаясь закрутить ракетку волчком на краю стола. «Давно тебя ждали, а то играть не с кем. Сейчас, я только с Анькой закончу.» Аня перестала крутить ракетку и улыбнулась: «Посмотрим. Счет какой?» «8:6. В мою пользу. Моя последняя подача.»

Обе были хороши. В простеньких ситцевых сарафанах в мелкий цветочек, открывающих загорелые ноги выше колен, со сгоревшими на солнцепеке плечами и носами. Энергией, здоровьем и юной свежестью, казалось, не просто дышала каждая клеточка тела, но даже пространство рядом с ними было заполнено этим. Их было не отличить, настолько они были похожи. Разве что характер и темперамент. Да еще волосы – у одной собраны в один короткий хвостик на затылке, а у второй хвостиков было два…

Он положил свою ракетку на скамейку. «Ну, поехали. Я сужу.»

К удивлению, Настя проиграла. Аня сначала взяла последнюю подачу сестры, прямо скажем, небрежную. А потом вырвалась вперед, проиграв только одну из своих пяти. Не помогло и то, что, проигрывая, Настя настояла играть большую партию. Она стала нервничать, ошибалась, меняла хват ракетки, как могла хитрила на своих подачах… Закончив партию, бросила ракетку на стол и, надув по-детски губы, уселась на скамейку, спрятав под нее ноги и скрестив руки на груди… Анька показала ей кончик языка.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.