Дмитрий Ардшин - Паутина

Саша кинулся в прихожую догонять телефон. Догнал.

Оторвавшись от дивана, Дерягин прикрыл дверь в комнату и, оправляя на ходу рубашку, медленно, очень медленно, как будто опутанный сном, стал продираться сквозь голубоватую муть обратно к дивану. А диван покачивал Светлану, дырявый тапочек на ноге закинутой на ногу, идеально прямая спина похожа на перетянутую струну, в руке нервная сигарета. Светлана, щурясь, быстро затягивалась и лиловым ноготком с кончика сигареты сбивала пепел в блюдце с маслянистыми шпротами. Дженис Джоплин надсадно прощалась с летом, точнее выла колыбельную.

Евгений наклонился и неловко поцеловал Светлану.

– Это же, как с пепельницей, – усмехнулась она.

– Скажешь тоже, – прошептал Дерягин, шалея от горько-сладкого запаха дыма и духов. Все плыло и прыгало перед глазами… Ее жесткий, верткий язык расплющил язык Дерягина и стал вталкивать в пересохшее горло. Закрыв глаза, Дерягин закружился на черной карусели. Мешало липкое ощущение, что он целуется с образом и подобием Пирога. Ведь это Пирог научил Светлану слюнявой борьбе.

Карусель остановил Саша. Утопив окурок в блюдце, он с напускной печалью сообщил, что ему срочно надо уходить.

***

А дальше начался какой-то сумбур. Дерягин и Пташкина зачем-то стали метаться по раскаленному до бела центру города, нигде не задерживаясь надолго. Как будто заметали следы, пытались скрыться то ли от назойливого соглядатая, то ли от самих себя.

Все скомкалось и перемешалось. В стеклянной голове Дерягина плескались мысли, взлетали и лопались частыми, быстрыми пузырьками.

И что теперь? – думал Дерягин, украдкой взглядывая на Светлану. А вдруг все получится точно так же, как с ее портретом? То есть ничего не получиться? Вдруг он все испортит? Презрительно усмехнулся незримый Пирог, с которым Дерягин себя все время сравнивал. Дерягин быстро опустил глаза и подобрался. Лучше пусть она сама еще что-нибудь предложит, вроде наведаться к Мельникову… Но Светлана ничего не предлагала. И вообще у нее был такой вид, словно они и не целовались взасос, словно не было ничего такого. И Дерягину волей-неволей приходилось ей подыгрывать.

Дорогу терзал отбойный молоток. Фонтан поделился своим летаргическим сном, отразившись в глазах зеленым отблеском. В летнем шатре пили пиво, не обращая внимания на то, что круглый красный столик, за которым они сидели, был не убран: в железной вазочке розовел тонкий окурок, а рядом валялась смятая баночка из-под слабоалкогольной шипучки. Пивные бутылки схватила со стола толстая старуха. Спрятав добычу в пакет, она покатилась вперевалку дальше.

– Чертова ведьма! – крикнул ей вслед худой парень, выскочив из ларька и подергивая выпирающим, как острый камень, кадыком.– Чтобы я больше тебя здесь не видел!

Старуха остановившись, обернулась:

– А ты знаешь, какая у меня пенсия? Знаешь? А?

Парень только махнул рукой и вернулся в ларек.

В магазинчике, рядом с автобусной остановкой, Дерягин и Пташкина купили пакет семечек. Чуть позже их тени переплелись в глубине сквера, где, присев на скамейку, Евгений и Светлана бросали семечки воробьям, которые звонко чив-чивкали. Когда слетелись голуби и нагло оттеснили воробьев, Дерягин и Светлана переметнулись в очень старый и тихий дворик – дремотно-рыхлую сердцевину города, из которого Дерягин вряд ли уже выпутается, – застрял пожизненно. Там сквозь подъезд облупленного дома можно было выйти к бурлящему перекрестку, как в другое измерение. Подъездная дверь то приоткрывалась, то захлопывалась, на кого-то ворча, возможно, на шастающих туда-сюда призраков. Затюканная временем, облезлая стена дома молодилась, признаваясь в любви какому-то Коле. Замерев на лавочке, Дерягин и Светлана смотрели, как нехотя по диагонали падало, соскальзывало по воздуху желтое сердечко понурой липы. И в голове Дерягина крутилась колыбельная – прощальная от Дженис Джоплин.

Пришел бородатый бродяга и принес с собой большой пакет и мелкий дождь. Бродяга – приталенное черное пальто, вязаная шапочка, стоптанные зимние сапоги цементного цвета, носок левого сапога обмотан синей изолентой, мрачный запах чердаков и пригородных поездов, – присел с краю на лавочку и вынул из шелестящего пакета рыбину. Оторвав рыбью голову, он убрал ее в пакет, облизнулся и вонзился зубами в хребет. Ел он очень медленно, со смаком, с причмокиванием, проглатывая чешую и кишки, обсасывая кости. Длинные черные пальцы осторожно потрошили рыбу, словно препарируя ее. Рыбий сок стекал по щетине. Дум, дум, дум, – задумчиво стучал дождь по ржавой шляпке гриба на детской площадке, под которым прятались трое. Солоноватый влажный воздух стал пощипывать ноздри и горло. Напоследок была голова. Разделавшись с головой рыбы, бородач поднес руки к лицу, прикрыв глаза, обнюхал лоснящиеся пальцы, потом снял шапочку и медленно вытер руки о длинные волосы, схваченные на затылке черной резинкой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.