Людмила Болотнова - В миноре… Поэзия и проза

Страсть сердечная, зависть черная…»

А в высоком тереме молода девица

Причитает, словно над покойником:

«Подвенечный наряд, будто рубище!

А любимый мой скорой казни ждет!

Вы возьмите меня, подруженьки,

Да за белые мои рученьки!

И отдайте палачу на казнь позорную!

Не ведите меня только, люди добрые,

В церковь Божию на венчание!

К нелюбимому, ненавистному!

Не жених он мне! Наказание!

Доля горькая моя, безысходная…»

А палач на лобном месте ходит, похваляется;

А народ вокруг – то ли плачет, то ли насмехается.

А палач-то ходит, похваляется.

Свою удаль показывает.

Поднял голову с плахи тут честной удалец,

Посмотрел вокруг, да как выдохнет:

«Уж ты встретился бы мне в чистом поле,

Не в цепях позорных, а с палицею!

Стать тебе бы, душегуб,

Перед силою моей богатырскою!

Я бы удаль свою молодецкую

Показал бы тебе, злому ворогу!»

«Птицей вольною прилетела бы,

Змейкой пестрою просочилась бы,

Ключевой водой, ветром ласковым.

Уж утешила бы я ненаглядного!

И оковы бы сняла с него тяжкие,

И у лютой смерти бы вырвала

ясноокого…»

«И надели мне рубаху покаянную,

Повели на площадь под глаза недобрые!

Ты поплачь, любимая, на мою муку глядючи!

На позорную мою кончину, бесславную!»

«Как о милости прошу! Люди добрые!

Отведите вы меня к месту лобному!

Разделить хочу с ненаглядным моим

Казнь позорную, долю горькую!»

И плывет над городом колокольный звон.

Тот венчальный звон, что предсмертный стон.

То ли в Церковь зовет на венчание,

То ли к площади – на место лобное:

«Не бывало же еще такого! Слушайте!

Чтоб в единый час, да на городе,

В церкви Божией – свадьбу правили,

А на площади – казнь затеяли!»

По толпе уж идет шепоток:

«Ведь преступник не тот,

Что на плаху идет.

Злодей в Церковь Божию

Направляется.

Над законом Праведным

Насмехается!»

И ударил колокол первый раз.

Опустился топор. Кровь рекой течет.

Покатилась с плеч долой

Голова молодецкая.

Так злодей казнит душу праведную.

Вот ударил колокол и во вторый раз.

И упала замертво голубица чистая…

Разорвалось сердце бедное,

Накручинившись

От беды большой, от отчаянья.

И ударил колокол в третий раз:

«Вы не плачьте обо мне, подруженьки!

Вы не плачьте обо мне, родимые!

А как встану ночью темною

Со смертного одра, и пойду

ко площади на место лобное,

Место дикое, место страшное.

И найду я голову любимую,

Ненаглядную, драгоценную.

Окроплю святой водой,

Схороню в земле сырой.

Помолюся Господу.

Да наплачуся…»

И ударил колокол трижды третий раз.

Ты звени, звени, старый колокол!

Ты звени, возвещай правду горькую!

Не церковный то звон, не предсмертный то стон.

Добрый молодец с красной девицей

Обручаются…

Не родимые отец с матушкой,

Тучи грозные им свидетели!

Уж им родичи горы высокие,

И леса да моря – гости брачные.

Дуся – это моя кошка. Обычная наша «дворянка». Ее спасла от голодной смерти моя сестра. Дуся, тогдашняя Дымка, совершенно не умела бороться за существование, и среди стаи бездомных кошек никак не хотела бросаться на куски, которыми их подкармливали. Она застенчиво наблюдала чуть в стороне за борьбой, а когда дележка заканчивалась, и все кошки расходились, робко подходила и обнюхивала землю. Увы, там почти никогда ничего уже не оставалось.

Пушистая и ласковая, но с задатками инфанты, с изумрудными глазами, на дне которых притаилась лазурь, и походкой скаковой лошадки она, впервые оказавшись у меня дома, спряталась так, что мы несколько часов не могли ее найти.

Но что мне больше всего нравится —это ее хвост. Особенно вид сзади, когда она удаляется. Это музыка, поэма, трактат о женской сущности.

Что такое для кошки хвост?

Ах, каких только не бывает хвостов!

И кошачьи, и собачьи. А эта поговорка: «Мерзни, мерзни волчий хвост…».

Но кошачий пушистый хвост как, например, у моей Дуси – это целая история. Особенно когда она изящно отворачивается, согнув поднятый трубой хвост, чуть нагнув его вперед, и он, невесомо плавно покачиваясь, слегка изгибается. И вот, отвернувшись, она покачивает таким мягко пляшущим хвостом, откровенно-кокетливо демонстрируя пересечение штанишек, сходящихся черным пятнышком у самого основания хвоста.

А посмотрите на эти премилые женские головки! О чем сигнализирует эта женская прическа, в простонародье называемая «конский хвост»?

Лошади – самые замечательные существа на земле. Лошади и кошки. А хвост для этих животных имеет совершенно особое значение. Развевающийся на скаку лошадиный хвост – что это? Символ? Знак? И красота, и прикрытие.

Но кошачий хвост, кроме всего, просто пушистый, развевающийся или кокетливо танцующий, когда Дуся уходит – это нечто совершенно особое.

Именно глядя на нее, мне пришло в голову, что слово «хвастаться» происходит от слова «хвост». Слово хвост, как и сам, собственно, этот предмет, совершенно на первый взгляд никчемный – имеет особое значение. И, когда мы хвастаемся, на самом деле мы «хвостаемся». Кто круче? Хвастуны – на самом деле «хвостуны», ну а хвастуньи – не что иное, как «хвостуньи». Так что, милые «хвостуньи, конский хвост – это отличная женская прическа. Но никакой искусный парикмахер не сотворит такой замечательный Дусин хвостик, как тот, когда она удаляется с грацией скаковой лошадки. Этот замечательный пушистый танец с бесстыдно кокетливой черной точкой там, где сходятся с основанием хвоста пушистые кошачьи штанишки.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Так люди, испытавшие клиническую смерть, описывали выход в иной мир. Этот образ не означает суицид.