Татьяна Яковцова - В шаге от тебя

«Интересно, что сейчас делает Эли», – вдруг подумал я.

Она улетела три недели назад после нашей ссоры, и я все это время вообще не думал о ней. А сейчас вдруг вспомнил… Перед моими глазами тут же всплыл наш последний разговор и меня передернуло. Я никак не мог понять, почему именно с ней я становился самым ужасным воплощением себя. Я же вроде бы нормальный: у меня куча друзей, меня обожают дети, у меня по работе со всеми прекрасные отношения. Женщины, с которыми я сплю, тоже всегда мне рады, кажется, даже очень рады. Но рядом с Эли я всегда какой-то подавленный, даже злой. Рядом с ней я будто постоянно ловлю себя на мысли, что нельзя радоваться жизни. Но самое ужасное, что в постели с ней я иногда становлюсь садистом, и мне потом безумно стыдно. Но в тот момент, когда я вижу, как она лежит подо мной и не моргая смотрит своими почти прозрачными голубыми глазами, не произнося ни звука пока я вхожу в нее, мне хочется ее ударить. И тогда, чтобы этого не сделать, я просто изо всех сил сжимаю ее узкие бедра и трахаю еще сильнее. Сколько раз я думал потом, что лучше бы у меня член не стоял в эти минуты. Так нет, я наоборот по несколько часов не мог кончить, когда впадал в это состояние. Только с ней в постели со мной такое творилось. Я даже как-то у Лалы спросил, все ли со мной в порядке.

– О Мике, только что с тобой все было более чем в порядке. Или ты что-то другое имел ввиду? – Мы только закончили трахаться, и теперь голова Лалы лежала у меня на животе, пока она ловко сворачивала косяк. – Или ты где-то курил уже сегодня?

– Нет, я же тебе говорил, что уже больше года не курю эту дрянь. – Я раздраженно потянулся за сигаретой, придерживая ее голову, чтобы она не вздумала убрать ее. Мне так нравилось чувствовать ее горячий затылок и жесткие завитушки волос на своей коже.

– Я имею в виду: все ли в порядке со мной в сексе?

– А, я поняла, – Лала перевернулась и устроилась на одном локте внизу моего живота. – Что кто-то не кончает с тобой? Так вот передай ей, что она просто фригидная дура, и бросай ее к черту.

Лала сделала затяжку и протянула мне косяк.

– Только не говори мне, что это твоя англичанка.

Я отодвинул ее руку и молча затянулся своим Мальборо.

– Давай уже рассказывай, что тебя волнует.

Лала конечно знала про Эли. Когда она впервые увидела нас в «Меркадонне», то сделала вид, что не знает меня. В Лале я никогда и не сомневался. Я часто думаю, найду ли такую, когда уеду отсюда. Как-то после очередного потрясающего секса я спросил ее, поедет ли она со мной в Италию.

– Конечно нет, – ответила тогда она.

Я опешил, ведь в глубине души все-таки был уверен, что Лала влюблена в меня.

– Я уехала из Колумбии, бросила свой дом и родителей. Теперь мой дом здесь. Тут друзья и моя сестра с детьми. Я никогда отсюда не уеду. К тому же ты, Микеле, из тех мужчин, которые влюбляются раз и навсегда. С тобой будет счастлива только та самая единственная женщина, с которой вы будете любить друг друга по-настоящему. А всех остальных ты с ума сведешь своей отстраненностью. Это ведь только с виду ты душа компании, а на самом деле очень далек от всех. Поэтому только ей разрешено бросать все и ехать за тобой хоть на край света.

Иногда, когда Лала говорила такие вещи, мне становилось страшно от мысли, что она знала меня лучше, чем я сам.

Тогда после нашей встречи в супермаркете, когда я сразу после отъезда Эли пришел к ним в бар, Лала мне прямо с порога сказала:

– Ты не мучай бедную девочку. Лучше придумай что-нибудь и брось ее прямо сейчас. Она пострадает годик-другой и встретит такого же зануду, как она сама. Если дольше с тобой потянет, то шансов у нее немного останется.

Убедившись через год, что я ее не послушал, Лала стала в шутку передавать Эли приветы. Хотя отлично понимала, что я этого не сделаю. И вот теперь, когда я рассказал ей о своих садистских желаниях, она молча меня выслушала, сделала затяжку, затушив почти целую сигарету и серьезно посмотрев на меня своими огромными почти черными глазами, произнесла:

– Мике, а как ты хотел? Ты почти три года с женщиной, которую не любишь. И не говори мне, что ты сейчас не с ней. Она прилетает к тебе каждые два-три месяца, ты наверняка каждый день с ней созваниваешься или, по крайней мере, переписываешься, пока она в Италии. У вас точно есть общие друзья, вы о них разговариваете, за эти годы у вас появились любимые места, куда вы ходите, у вас уже есть общие воспоминания. То есть в твоей жизни, которую ты считаешь такой свободной, есть часть, давно не принадлежащая тебе одному. Ты делишь ее с женщиной, которую не любишь. Понимаешь – не любишь! Если бы ты был расчетливым и холодным, ну или просто серьезно задумался об этом, то давно женился бы на ней как на хорошей матери для твоих будущих детей и продолжал бы жить своей жизнью. А иначе тебе нужно понять, что рано или поздно она сама тебя на себе женит, и станешь ты тогда непутевым, вечно находящимся в поиске мужем. Ты, Микеле, романтик и никакого расчета в чувствах не признаешь, но ты же не идиот. Не такой ты конченый эгоист, чтобы не понимать: нельзя жить не со своей женщиной, особенно такому человеку, как ты. Так вот, пока ты не признаешь этого, твое подсознание будет творить все эти странные вещи с тобой. Твой садизм – это способ наказать себя и ее за то, что ты по какой-то причине смирился с китайской подделкой вместо «мэйд ин Итали». Понимаешь?

– Ты что об этом раньше уже думала? Обо мне и Эли, – Я погладил Лалу по голове.

– Конечно думала, придурок. Или ты считаешь, что я со всеми подряд трахаюсь?

Я провел пальцем по ее пухлым губам, по высоким скулам.

– Иди ко мне, хватит об этом…

Как-то само собой получилось, что после этого разговора Эли не приезжала месяцев пять. У нее было много работы, болела мама и я постепенно забыл о словах Лалы. Хотя, выйдя в тот вечер от нее, я пообещал себе прямо с утра подумать серьезно обо всем этом. Не вспоминал я об этом разговоре до последнего приезда Эли. Он всплыл в моей памяти, когда я получил от нее сообщение, что она завтра прилетает. У Эли была идиотская манера предупреждать меня о своем прилете максимум за день, когда у нее уже были куплены билеты. Я уже как-то свыкся с этим. Но в тот раз я опять завелся из-за этой странной привычки.

Все не заладилось с самого начала. Она по ошибке указала в сообщении не тот аэропорт, я отменил экскурсию и поехал в столицу, а она прилетела прямо на побережье, в южный аэропорт, который находится почти у меня под домом. У нее не включился роуминг, и она не смогла меня набрать. Решив, что я забыл о ней, идиотизм конечно, учитывая, что ни разу за все годы такого не случалось, Эли поехала ко мне домой на автобусе. Меня там, конечно, не было, ведь я был за двести километров, в Санта-Крус, ходил по аэропорту, пытаясь понять, куда делся самолет «Алиталии» из Рима. Хорошо, что знакомая гид из «Долфин тревел» сказала, что по пятницам «Алиталия» из Рима прилетает в Южный аэропорт. Мы позвонили туда, и конечно самолет уже два часа как приземлился. Телефон Эли все это время был вне зоны. Я подумал о потерянных пяти часах, отмененной экскурсии на семь человек, а это почти месяц арендной платы за квартиру, и об идиотской манере сообщать о прилете за день.