Джулия Тот - Гном

Услышав о том, что Сергея номинировали на премию «Оскар» за лучший сценарий, Катя позвонила ему – за три года они разговаривали ровно три раза, поздравляя друг друга с наступлением этих самых годов, и спросила, где он, на что Сергей как-то особенно радостно ответил:

– В Лос-Анджелесе, в ожидании награды, – и засмеявшись новым для Кати смехом, добавил: – Прилетай с мужем, пиар отличный получится, на церемонии рядом сидеть будем – прессе новая жвачка на месяц, нам – популярность.

Катя, быстро рассчитав выгодность маневра и по достоинству оценив идею Сергея, быстро согласилась и, договорившись созвониться, когда они будут на месте, нажала кнопку отбоя. Обернувшись, она посмотрела на маленькую дочь, играющую на ковре спальни с растрепанной Барби, которая, заметив, что мама закончила разговаривать, подняла на нее улыбающееся личико с огромными темно-серыми глазами.

Кейт Невзорова вспомнила день, когда, уже зная наверняка, что беременна, позвонила Джейку, сказав, что им срочно нужно поговорить. Она знала, что Джейк бесплоден – по приговору врачей, он сам рассказал как-то об этом, и, подвигав мысленно королей и ферзей, Катя поняла, что ни убивать ребенка Сергея, ни скрывать правду от Джейка и пытаться потом сколотить искусственно-счастливую американскую ячейку общества усыновлением для публики, не нужно. Джейк слишком любит ее, чтобы, будучи бесплодным, давать публике повод пристегнуть недуг Кате, используя ее нанизм, и уж тем более не будет выносить на свет весьма объяснимую Катиным восприятием измену. Как всегда, расчет был точен – посидев несколько минут, обхватив голову руками, Джейк, вскочив, поднял ее на руки и поцеловал:

– Кейт, к подаркам судьбы надо относиться с благодарностью, а не выбрасывать их на помойку. Ребенок – наш, а твой секс единожды с тебе подобным, – он помолчал, – я могу только надеяться, был очень плох.

Усмехнувшись, Катя взяла дочь на руки:

– В выходные мы поедем в Голливуд, где делают для тебя мультики, ты увидишь Дисней-Лэнд и мы накупим подарков.

Девочка обхватила руками крошечную маму за шею и счастливо-тихо, чем напомнила Кате Сергея, прижалась к ней теплой щекой.

Сидя – каждый в своем – доме, всего в нескольких километрах друг от друга, они вспоминали их встречу в Лос-Анджелесе. О Кате Сергей не думал – она была и останется, видимо, навсегда – расчетливой, теперь уже опытной, змеей. Он видел только серые глаза белокурой девочки, которую гордо носил на руках муж Кати и, понимая тихую тайну ее рождения, Сергей с удивлением ощутил, что не испытывает к ней никаких чувств. Понимание, что у него есть дочь, не вызвало у него даже небольшого изменения пульса, и он – уже грустно – решил, что жизнь ломает и калечит людей, переделывая их и перекраивая их судьбы, бьет наотмашь – не щадя, и, однажды все-таки получает желаемое: у человека просто больше нет сил чувствовать что-либо – ни любовь, ни боль, ни радость, ни наслаждение. Разжав пальцы, он выпустил из руки, позволив лететь вниз со скалы, на которой стоял дом, маленькую букву «К», подаренную когда-то девочкой-карлицей.

Катя, полулежа в объятиях мужа на стоящем на балконе диване, думала, как ошибалась, считая Сергея мягким и беспозвоночным, и радовалась – в тайне – что он либо не понял, что дочь его, либо – поняв, ничего не почувствовал. Она поцеловала Джейка и, впервые, сказала ему:

– Я с тобой очень счастлива!

Катя не лгала: она осознала, что Джейк был прав, заставив ее однажды и навсегда вести открытую игру, в которой уже невозможно ошибиться, приняв злобного карлика за доброго гнома.

Кейт Невзорова вышла в гостиную и, взяв свой телефон, удалила из памяти номер Сергея.

Конец.