Ирина Семина - Женщина с Планеты Любви. Теплые сказки о любви, цветах и кошках

– Понимаете, моя Машенька слегка полновата. Так, самую малость. На мой взгляд – выглядит очень аппетитно. И походка у нее плавная, кошачья. И взгляд загадочный. И мурлыкать умеет замечательно – ну, это она у меня научилась. Жених от нее без ума, просто млеет!

– Ну и в чем же ужас?

– А ужас в том, что ее мама себя не любит.

– Ой, погодите. Что-то я запуталась совсем. Кто кого не любит? Жених Машу любит?

– Очень, просто мурлычет от любви.

– Маша жениха любит?

– Аж светится вся!

– Тогда при чем тут мама вообще?

– Ах, девочки… У этих людей так странно все! Вот у нас, кошек: вырос котенок – и гуд бай! Иди, пожалуйста, и устраивай свою жизнь так, как тебе нравится. А у них все как-то по-дурацки! Дети уже своими семьями живут, своих детей вырастили, а родители все еще вмешиваются в их жизнь, уму-разуму учат. И ругаются, если что не по их указке делают!

– Ой, моя дорогая, я вас так понимаю! Сколько раз сама наблюдала: эти люди так любят усложнять себе жизнь! Но вы уточните – что же все-таки Машенькина мама делает?

– Понимаете, девушки, она сама просто-таки огромных размеров! Ну очень полная! На мой взгляд, ничего в этом страшного нет – страшных самок вообще в природе не бывает, бывают неухоженные! Но мама себя считает страшной. И очень беспокоится, что дочка станет на нее похожей.

– Ну, я вообще не понимаю. Это же так естественно, если котенок… то есть ребенок похож на своих родителей! Вот если мои котята на меня похожи, так я радуюсь! Значит, у них есть шанс быть такими же счастливыми.

– То-то и оно… Машенькина мама себя счастливой вовсе не считает. Она всю жизнь мучилась комплексом неполноценности от своей полноты, а теперь панически боится, что Машенька повторит ее жизнь.

– Фрррр… Да что за глупости? Не бывает двух одинаковых жизней!

– А Машенькина мама думает по-другому… И у нас дома из-за этого сплошные скандалы. Жених уже пугаться начал!

– Женихов пугать нельзя… Мужской пол такой нервный, такой тонко организованный!

– Кстати, о мужском поле. Вот мне тут с форточки отлично видно, что в кустах залег Василий и подслушивает, о чем мы тут беседуем. Василий, я вас вижу!

– Ах, этот несносный Василий! Морду ему, что ли, надрать в очередной раз?

– Ничего я и не подслушиваю, – раздалось недовольное бурчание из кустов. – Я поспать прилег, а тут вы со своим мяуканьем…

– Выходите уже, Василий! Вас разоблачили, нечего теперь прятаться!

Из кустов независимой походкой вышел увешанный репьями Василий. Он был слегка смущен, потому что, разумеется, подслушивал.

– Василий! – царственно обратилась к нему сиамка. – Вы как раз кстати. Мы хотели бы послушать ваше мнение. Расскажите, котам какие кошки больше нравятся: худые или толстые?

– Мнннняяяуууу??? – возмущенно подскочил Василий. – Что значит «какие»? Разные! То есть любые. Как же можно красоту по размерам тушки мерить?

– Ну вот я, например, от природы чрезвычайно худая, – сообщила сиамка, грациозно изогнув голову и оглядывая свою спину. – Это плохо?

– Ну что вы, мадемуазель! У вас такое гибкое тело! И этот пшеничный цвет шерстки… А уж черные чулочки, хвостик и полумаска!!! – зашелся в экстазе Василий.

– Хххмммррр, – угрожающе профырчала рыжая, и в глазах ее зажегся недобрый огонек. – Чулочки, значит… Черненькие…

– Ага! Ревнуешь, значит – любишь! – торжествующе вякнул Василий и на всякий случай отпрыгнул за скамейку.

– Ничего и не ревную, больно мне надо, – независимо сказала рыжая, сразу вспомнив, что она – Кошка, Которая Гуляет Сама по Себе.

– Да погодите вы со своими любовными играми! – с досадой вмешалась полосатая. – Дайте беременной кошке сказать.

– Мадам!!! Вы в положении??? – тут же завопил Василий. – Мои поздравления, мадам! Целую лапки! Кстати, вы невероятно похорошели, я вам еще не говорил???

– Василий, – строго прервала его вопли сиамка. – Вы так и не ответили на вопрос. Так худые или толстые?

– Всякие! – восторженно ответил Василий. – Каждый уважающий себя кот понимает толк в красоте! А главное – в ее разнообразии. Вот я, например, люблю одну, – он сделал паузу и кинул выразительный взгляд на рыжую, которая тут же демонстративно отвернулась. – Но не буду же я из-за этого кривить душой и утверждать, что все остальные кошечки – уродины? Пардон, конечно…

Василий забыл свои опасения, вскочил на скамейку и стал по ней расхаживать, как профессор по кафедре. Глаза его горели вдохновением, а хвост нервно подрагивал. Василий был в своей стихии.

– Вы, уважаемые дамы, часто ругаете котов за непостоянство. Но вы не учитываете одну важную вещь: каждая кошка имеет право на мужское внимание! Каждая, понимаете? Потому что каждая по-своему красива. И я, как честный кот, не могу допустить, чтобы чья-то красота осталась не отмечена! Ну хотя бы восхищенным взглядом! Хотя бы мявом! Я уж не говорю о весне, когда все мы думаем о продолжении кошачьего рода…

– Как он убедителен! – с удивлением отметила полосатая и посмотрела на рыжую. – Такой умный, а шрамы делают его мужественным. Лапа, я бы, на твоем месте, подумала…

– Еще чего, – фыркнула рыжая, но на Василия, тем не менее, смотрела не отрываясь.

– И я хотел бы отметить, что кошачий род в вопросах любви гораздо продвинутее человеческого! У нас, в отличие от людей, не бывает несчастной любви – только счастливая! Ну, еще бывает несостоявшаяся, но ведь это всего лишь вопрос времени? – и он вновь бросил зазывный взгляд на рыжую.

– Благодарим вас, Василий, – церемонно наклонила головку сиамка. – Вы очень расширили наш кругозор. Вы можете остаться и принять участие в нашей беседе. Правда, девочки?

«Девочки», разумеется, не возражали.

– Ну так что вы мне посоветуете, дорогие? Как быть с Машенькиной мамой? – вновь обратилась она к присутствующим.

– Зубы и когти, – тут же предложил Василий.

– Игнорирование? – предположила рыжая.

– А я советую просто перетерпеть, – сказала полосатая и переменила позу, устроив поудобнее живот с котятками. – Она же, как я поняла, только на свадьбу приехала?

– Ну да, – кивнула сиамка. – Потом намерена отбыть восвояси.

– А вот здесь я предлагаю быть твердой, – подхватила рыжая. – Ни в коем случае не позволять вмешиваться в жизнь своей молодой семьи.

– Это очень разумно! – согласилась сиамка. – В новую жизнь со старыми чемоданами – ничего глупее придумать нельзя.

– Если вы позволите, я тоже хотел бы высказаться, – попросил Василий.

– Пожалуйста, просим, просим, – наперебой загалдели кошки.

Василий, ободренный явно возросшим рейтингом, уселся на скамейку и начал:

– Видите ли, я уже тринадцать лет рядом с людьми и мог бы защитить диссертацию на тему человеческих отношений. И не раз отмечал, что мамы боятся за своих детей и стремятся прожить за них жизнь. Ну, полагаю, чтобы уберечь от ошибок, от боли. Но мы-то, кошачье племя, хорошо знаем, что жизнь можно прожить только свою. Это потому что век наш короче людского, и некогда нам за других париться. Свое бы успеть!