Александр Окольников - Ратибор и сказки Вещего Леса. Книга 1. Золотые яблоки Даждьбога

– Не выскочить! – Русалка в очередной раз с размаху налетела на неподдающийся шершавый лед, оставляя куски плоти на его прозрачных, словно слеза младенца, краях.

Из черной бездны, куда Берегиня собралась погрузиться, уходя от смертельного кольца, раздался жуткий гул, словно там, на неведомой глубине, затаился невидимый исполин. Пальцы русалки начала сводить судорога, хвост коченел, едва подрагивая. Навья, не имея возможности сопротивляться, начала медленно опускаться в глубинную темноту.

Краем глаза заметив, что лед над головой, принимая форму кольца, являет сейчас отнюдь не Ратибора, а совсем иные образы, мавка обомлела, позабыв о надвигающейся опасности.

Неожиданно русалку обдало слабой волной. Как будто южное течение заблудилось в этих водах, даря толику тепла. Она еще успела подумать, что это чем-то напоминает ласкающий ветерок на исходе дня, как её подхватил стремительный поток, уносящий несостоявшуюся добычу прочь от ревущего с досады глубинного чудища.

Отлично запомнив, кого она узрела на ледяных стенках перед неожиданно пришедшей на выручку подмогой, русалка теперь точно знала, кто строит козни, смущая обитателей Нави.

* * *

Навь. Избушка на курьих ножках

– Ходют тут, бродют, чавой-то вынюхивают! – Хозяйка избы ворчливо бубнила под нос почти беззубым ртом, постукивая черенком метлы по полу, отчего по тесной горнице разлетались сор и вековая пыль.

Это «ходют тут, бродют» продолжалось некоторое время. Менялась интонация. Порою шипя, бабка делала паузу для раздумий, жевала губами, и всё начиналось заново.

– Чую-чую! – Ратибор аж подскочил на месте от этих слов и говора. Сразу вспомнились и недавний визит Бабайки в его квартиру, и те далекие приключения с Берегиней. Но нет, в избе они были всё также вдвоем: испуганный мальчик, нашедший то, что искал не радующийся нежданной находке, и дряхлая старуха в засаленном тряпье. – Кровь моя! Вот и пустили тебя стражи-черепа. Ух, я им! – помахала она метлой в сторону частокола, пристально уставившись на гостя.

Всё оказалось гораздо проще, чем думал Ратибор, хотя проход и открылся не там, где он ожидал. Клубок замер у картины «Баба Яга» знаменитого современного художника-славяниста, висевшей на стене в коридоре. Отец считал его одним из лучших последователей Константина Васильева. В этих картинах действительно таилась замерзшая в кратком миге покоя энергия. Они часто казались живыми, как и зеркала в купальскую ночь. Так было и сейчас. Холст ожил. Даже картинка на нем сменилась: слепя ярким желтоватым светом, мальчика как будто изучали черепа на частоколе. В их молчании явственно читался вопрос: «Пустить или испепелить?»

Вынырнув из воспоминаний, Ратибор решился:

– Может, лучше я пойду? – мальчик сделал неуверенную попытку встать, но был остановлен сухой и на удивление сильной рукой.

– Сиди! Ночь на дворе. Да и не потчевала я гостя, в баньке не выпарила, в печь… – Она запнулась, но после недолгого молчания поправилась: – На печь спать не уложила. – При этих словах старуха пододвинула к нему горшок с мутной, дурно пахнущей жижей, в которой что-то плавало, булькая и пытаясь выбраться.

– Сытый я! – мальчик отстранился, морщась от омерзения.

Из углов горлицы едко пахло плесенью. Отталкивающий запах чувствовался с порога. Изба на курьих ножках изменилась до неузнаваемости. Грязная, заляпанная сажей, со скрипящими при каждом шаге половицами, узкая, неуютная, без дивного света в окне, освещенная несколькими лучинами, она вначале вызвала испуг у влетевшего на порог с радостным криком «Бабушка!» Ратибора, а затем – отвращение и немой вопрос: «Как же так?! Что произошло?!»

Но самое страшное было то, что и сама Баба Яга изменилась. Она не походила на ту величественную женщину, которую четыре года назад встретили мальчик с девочкой, ища защиты. Совсем наоборот: теперь хозяйка волшебной избы была точь-в-точь как в детских страшилках: костлявая, беззубая, шепелявая. От нее веяло самой Навью. Нежданный гость начал понимать, что попал в западню.

– А я тебя помню! Ты ко мне давеча шастал с этой вертихвосткой. Вынюхивал чавой-то. – Она постучала метлой об пол и снова затянула: – Ходют тут, бродют всякие, вынюхивают! – При этих словах она мельком взглянула на дверь, на которую то и дело посматривал Ратибор, мечтая дать стрекача, и в тот же миг входная дверь, жутко скрипя и покачиваясь, затворилась, лишая мальчика шанса на побег.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Тут и далее стихи автора.