Эльрида Морозова - Идеальный человек

– Я вас знаю как человека очень талантливого и работоспособного. Я предлагаю вам написать роман.

Кристина засмеялась:

– Роман?! Как?

– Не знаю. У писателей об этом не спрашивают. Мисс Бельроуз, поймите меня правильно. Я не предлагаю вам непосильную задачу. Я не заставляю. Если вам не по нраву, можете сейчас же отказаться от этого предложения. Но почему-то я подумал, что вы справитесь.

– Вы мне льстите.

– Нет, я пытаюсь оживить книжный рынок. Напечатать что-нибудь стоящее.

Кристина не знала, что и ответить на это.

– А многим вы делали такие предложения? – спросила она.

– Пока что вам одной. Возьмите у секретаря распечатку требований к литературному произведению. Они чисто технические, не переживайте.

– Вы отводите мне какой-то срок?

– Конечно, нет. Но чем быстрее, тем лучше. Это единственное мое пожелание.

– Я даже не знаю, сколько времени нужно на такой объем работы.

– От нескольких дней до нескольких лет.

Кристина подвела глаза к потолку:

– Очень необычное предложение, мистер Гринвуд! Я тронута.

– Я серьезен, мисс Бельроуз.

– Тогда мне нужно подумать. Впервые получаю такой необычный заказ.

– Конечно. Надо взвесить все за и против, придумать, о чем можете писать. У вас есть на примете какая-нибудь тема?

Кристина помотала головой. Это не обескуражило Энтони:

– Тем шире у вас поле деятельности. Когда вы дадите мне ответ?

– От нескольких дней до нескольких лет, – ответила Кристина его словами.

– Договорились. Если понадобится какая-то помощь, обращайтесь. Я всегда с удовольствием помогу.

Энтони пожал ей руку. Кристина направилась к двери. На пороге она обернулась:

– Еще один вопрос, мистер Гринвуд. Если я напишу роман, его точно опубликуют?

– Нет, мисс Бельроуз. Его просмотрит редактор. Если все будет устраивать, роман увидит свет и вы получите гонорар. Если что-то не понравится, то сами понимаете…

– Тогда он отправится на помойку, – продолжала за него Кристина. – Это что-то вроде экзамена: сдам или нет.

– Вы когда-нибудь проваливали экзамены в школе?

– Нет.

– Тогда я на вас надеюсь.

Кристина вышла за дверь. Секретарь тут же подала ей несколько распечаток. Она сделала это так решительно, будто договор с главным редактором уже подписан.

Кристина усмехнулась. Как она могла заподозрить, что мистер Гринвуд предложит ей что-нибудь личное?

Первый раз в жизни Кристине поступало такое странное предложение. Обычно тебе заказывают работу, которую ты можешь сделать. Сейчас ей заказали то, что они никогда не делала и даже не знала, как к этому подступиться. Ей дали понять, что она может угрохать на это занятие целые годы. А в конце концов, если выйдет плохо, ее творение просто выкинут на помойку. Хорошенькая перспектива!

С другой стороны, о ней отозвались как о человеке талантливом и работоспособном. Почему бы не использовать эти полезные качества? Писать картины у нее получается, стихи, песни и статьи в газету – тоже. Почему бы не попробовать прозу?

Это было похоже на поиск ржавой иголки в стогу сена.

Кристина шла домой и думала только об одном: где взять сюжет? Она смотрела по сторонам, но все, что видела, казалось ей недостойным сюжета.

Вот девочка громко просит маму купить ей шоколадку, но натыкается на ответ: «Ты плохо себя вела!» Слишком мелко. Вот на углу целуются парень с девушкой. Это уже интереснее, могла бы получиться чудесная картина, но никак не роман. Вот дети играют с собакой: стараются залезть, а она уворачиватся. Одно мгновение запечатлевает целую гамму чувств. А как писать роман? Сколько мгновений там идут одно за другим непрерывным потоком?

Одно Кристина знала точно. Когда она бралась за новую картину, она никогда не размышляла, что писать. Сюжеты приходили к ней один за другим сами, выстраиваясь в очередь. Она поступала с ними как мистер Гринвуд: одни отметала в сторону, над другими начинала работать. Вот это настоящий мастер своего дела. Наверное, ни один писатель не высасывает из пальца: что бы ему сегодня написать? К нему приходит это само.

Кристина решила не забивать себе голову. Если найдется хороший сюжет, она придумает, что с ним делать. Но все же эта мысль глубоко в ней засела: надо что-то придумать. Надо взять что-то не только интересное, но и умное. Но как назло, каждый сюжет, который она высасывала из пальца, был и неинтересным и глупым.

«Видно, я не писатель», – подумала Кристина.

Потом Кристина начала понимать, почему с романом у нее ничего не получается. Она не могла вспомнить ничего ценного и интересного из своей жизни, чем хотелось бы поделиться. Были вещи, которые она хотела бы рассказать Марте или матери, или своей рок-группе, или кружку художников. Но не всем людям подряд. Любовь в ее жизни когда-то была, но больно уж банальная.

Был Зак, который постоянно отвлекал ее от работы. Она пишет маслом, а он подходит сзади и обнимает.

– Подожди, подожди, я сейчас, – уговаривала она.

– Я не могу ждать, дорогая. Страшно соскучился.

Он ограничивал ее во всем. Он говорил:

– Давай сходим в ночной клуб.

– Только быстро.

– Как скажешь, дорогая.

И начиналась канитель. Сначала он говорил, что надо позвонить другу. Доделать срочную работу. Заехать по пути к кому-то и позвать с собой. Он начинал договариваться с друзьями. Потом принимался выбирать, в чем пойти: в голубых или черных джинсах. На все это уходило время. Кристине приходилось его ждать. И это очень нервировало.

Когда она отказывалась куда-то идти, Зак обижался. «Ты не любишь меня! Тебе картины дороже!»

А ей и правда картины были дороже. Но чтобы не обидеть человека, она отвечала: «Как ты можешь так говорить! Вы оба для меня очень дороги!» Она понимала, что врет, и ей это не нравилось. Поэтому довольно быстро они расстались.

Потом был Фрэнк. Он никуда не торопил. Наоборот, большую часть времени он сидел на диване, смотрел телевизор и пересказывал, что там показывают. Она слушала его в пол-уха и иногда поддакивала. Это продолжалось около года. Кристина и не заметила, как однажды диван опустел. Поддакивать стало некому.

Потом появился Рудольф. Как человек творческий, он хорошо понимал ее. Даже поддерживал во многих начинаниях. Единственное, что ей не нравилось, Рудольф слишком много пил. Иногда он приходил домой в невменяемом состоянии. На укоры Кристины отвечал:

– Все музыканты такие. Ты что, не знаешь, мы же люди творческие! Нам расслабиться надо. Музыканты совсем не похожи на других, не как все. Ты нас не поймешь, ты же не музыкант.

– Сомневаюсь, что Бах и Бетховен были наркоманами. Как раз они и были настоящими музыкантами.

– Думаю, они пили еще похлеще меня. Ты просто не знаешь. Настоящую историю от нас скрывают.