Леон Костевич - Я иду по ковру

– А это, – я едва дотронулся до стоящей около компьютера фотографии мальчика с умным взглядом, – твой сын?

– Угадал.

– Глаза умные…

– Комплимент для собаки, – нахмурился Корнев. – У человека других и не должно быть.

Потом Инесса разлила по разномастной посуде чай, Аркадий извлек откуда-то бутылку «Столичной» и после того, как выпили по второй, общение стало свободней. Я, помнится, опасался насчет испытательного срока, а мои новые сослуживцы заверяли, что это просто формальность, что ещё не таких оставляли и что они согласны помогать.

– «В надежде славы и добра глядеть на вещи без боязни…» – резюмировал Марк, когда бутылка опустела.

– Пушкин, – предположила Инесса.

– Пастернак, – блеснул я эрудицией.

– Он самый, – подтвердил Марк. – Ладно. Сегодня ты уже ничему хорошему здесь не научишься, а завтра приходи к половине десятого. Бывай.

Домой я возвращался легко и радостно. И гуляющая по сосудам «Столичная» была тут ни при чем, бутылка на четверых – ерунда. Такого приподнятого возвращения домой мне не приходилось испытывать с первого дня работы в школе. Вечером я всегда знал – завтра повторится то же, что происходило сегодня, с вариациями на темы домашних заданий. А теперь каждый день будет не похож на другой – ведь название «Новости» образовано от слова «новый».

– Ты пьяный? – возмутилась Сашка, потянув носом воздух.

– Имею право! – нарочито нетрезвым голосом процедил я. – Поразмысли сама, барсик, мог ли я отталкивать дающую руку Марка Корнева.

– Ты?! Пил с Марком Корневым? – поразилась Александра. – Это меняет дело. Ну-ка, давай рассказывай.

– Изволь, – начал я, и пока готовился ужин, торчал на кухне, с придыханием расписывая события прошедшего дня.

– Неужели он, правда, голубой? – переспрашивала Александра про Аркадия.

– Самый настоящий! – восторженно уверял я.

– А общая атмосфера как?

– Замечательная атмосфера!

Сашка слила в раковину воду из-под картошки:

– Иди руки мой, все готово.

И тут погас свет. Пока Александра искала свечку, я отправился на лестницу выяснять, не позвонил ли уже кто из соседей электрикам. Глупо, конечно, ностальгировать по былой душевности коммуналок, но и отрицать нынешнюю разобщенность, когда не знаешь жильца за стенкой, тоже нельзя. Периодические отключения света в этом смысле даже полезны. Мужики, почти одновременно выползшие на площадку, сидели на корточках и уютно мигали при затяжках алыми огоньками сигарет. Баба Феша в очках и с длинными волосами сильно походила на призрак Джона Леннона. Сожженными голосовыми связками она скрипела, что при Сталине министра энергетики завтра же сослали бы на Соловки.

– Много ты Сталина помнишь! – хмыкнул ветеран из 14-ой квартиры, надевающий в День Победы полную грудь наград и посидевший свое при кремлёвском горце.

– Как же не помню?! – обиделась баба Феша. – Я уж при ём на почте работала. Порядок был.

– Понеслась душа в рай, – вполголоса пробормотал вообще чужой, с какого-то другого этажа жилец, непонятно как затесавшийся в наше вынужденное братство.

– Был порядок, – твердо повторила баба Феша. – На работу не опаздывали. Нас пять в отделе было, и все в семь утра как штык. Потом, когда Геня при Хрущеве ушла, на ее место халду поставили – она одна и опаздывать начала. Степаниду Николавну на пенсию проводили – две опаздывающих стало. А уж при Горбачеве одна я из старых осталась, одна и приходила вовремя.

– Вот бы вернуть всё, а? – поддел сосед из 14-ой.

– И хорошо бы жили, – встала в позу баба Феша.

– Да будет свет! – прокомментировал внезапное озарение «пришлый» мужик. Все нехотя стали разбредаться по квартирам. При свете я заметил на стене около счетчика совсем свежую надпись: «Если ты не педик, нарисуй велосипедик». И много-много неказистых велосипедиков вокруг.

Утром я поехал в школу и наплёл про безвременно парализованного родственника на другом конце страны. Долго сокрушался, что кроме меня ему никто стакана воды не подаст и принял от вчерашних сослуживцев положенную в подобных случаях толику соболезнований. А что делать, если по иным причинам за считанные до конца учебного года дни учителям заявления не подписывают? Директриса смотрела на меня так, словно я бросаю жену на девятом месяце, но, скрепя сердце, смирилась, и на «НГТВ» к началу рабочего дня я успел тютелька в тютельку.

– Вот кто поедет! – возопил Аркадий, едва я появился на пороге.

– Бриллиантовый мой! – обрадовалась Инесса. – Мы прямо разрываемся! Хватай оператора и лети в коммерческий лицей около ЦУМа, знаешь?

– Так сразу? – испугался я.

– Время бежит, Юраш, – встрял Аркадий. – Не рассказывать же тебе, как древние детей плавать учили.

– А что там происходит, в лицее?

– В том-то и тонкость, что информационного повода никакого нет, – развёл руками Аркадий.

– Тогда зачем ехать?

– Видишь ли, – помедлил он с ответом. – В лицее племянник Ванды Поликарповны учится, а мы за это про них рассказываем раз в месяц: скрытая реклама.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.