Наталия Дроздецкая - Тайна городского сумасшедшего

Вернулись некоторые из участников пресс конференции с приехавшим в город президентом. Редактора с ними не было. До обеденного перерыва оставалось 40 минут. Правильно решив, что в ближайшие пару часов его не дождаться, Чарнакин засобирался уходить. Мы вместе с ним вышли из казённого здания, собравшего под своей крышей множество других офисов и предприятий, и пошли каждый по своим делам некоторое время вместе по тротуару, ведущему к центральному парку. Возле парка он встретил знакомого писателя, в некотором роде знаменитого по местным меркам, обрадовался ему, а со мной любезно раскланялся, не глядя в мои глаза (он почему-то никогда не смотрел прямо в лицо собеседнику, а косил по сторонам, словно конь из любимой его сельскохозяйственной темы). Всё же он мне нравился всё больше и больше, этот не от мира сего правдолюбец и борец за внедрение в жизнь чего-то такого, о чём никто никогда обычно не задумывается. Получается, нельзя судить о человеке по первым впечатлениям и крутить у виска сразу после того как он вывалит на тебя очередную свою теорию про необходимость наиболее глубоко демократизировать недодемократизированное в период активной демократизации общество.

Я ещё не понимала, насколько связаны все события, происходившие со мной после видения из трубы с самим этим видением. Но я её чувствовала, эту мистическую связь, невольно стараясь подчиняться предписываемой ею логике поведения. Вот этот Роман Стаблыкин, про которого я не знаю ровным счётом ничего, но о трагической смерти которого мне стало известно из сводок УВД буквально на следующий день после невозможным образом дымящейся трубы, он ведь из Тарак-Акана. Я там не была никогда, но отец частенько упоминал этот город в связи с приятными воспоминаниями о сравнительно молодых своих летах. Впрочем, если уж говорить о его молодости, то вся она прошла на войне да на послевоенной службе. На войну попал в 17-ть в 43-м, а вернулся в 26-ть в 52-м. Два года из девяти, изъятых у него насильственным образом воюющим государством, были посвящены непосредственно фронту. Эти два фронтовых года раскрасили потом яркой мозаикой воспоминаний всю его жизнь. В заунывных буднях непрерывного строительства коммунизма, в котором принимали участие все без исключения советские люди, случались и праздники. Праздники случались с завидной систематичностью и были такими широкими, что про них и можно было только сказать: «Гуляют все!» И вот когда все гуляли, и в Петербурге, и в Ремках, в нашем доме собирались гости. Ели, пили, как теперь не пьют и не едят. Потому что сохраняют здоровье и свою социальную перспективность. А тогда, в недалеко ещё ушедшем от войны времени, пережившие её люди навёрстывали упущенное. Прежде всего, ели и пили, за себя и за всех умерших от голода в тылу и от вражеской пули на передовой. Отец не погиб, хотя возможностей погибнуть на фронте у него было немало. Он рассказывал удивительные, фантастические прямо таки истории из военной жизни, где был радистом и киномехаником одновременно. В одну такую историю вообще невозможно было поверить, но именно её он и рассказывал чаще всех остальных, Как только захмелеет слегка от рюмки-другой сороковки, так и начинает её тут же рассказывать, как он минное поле на лошади, запряжённой в телегу, переехал. Взял, да и переехал потихоньку заминированное фашистами поле. И только когда выехал на обочину, заметил характерный колышек с флажком. Одновременно с этим увидел на том краю поля двух своих однополчан, сильно пьяных, весёлых и бравых. Они с песнями пёрлись уже по этому полю, буквально по следам только что проехавшей телеги. Отец закричал, завопил буквально: «Назад! Тут мины кругом, заминировано, мужики, назад!» Но те только ругнуться успели не зло напоследок: ты на лошади проехал, и мы ж не лыком шиты. И буквально враз, оба на одной мине, похоже, подорвались. Никаких останков от них, только пепел и дым. Однажды он вспомнил, как ему из ручья довелось напиться. Так пить захотел, что не мог оторваться от холодной ключевой водицы. Ещё во фляжку её набрал, пригодится в жару, что и говорить. Распрямился, утёрся и пошёл вверх по ручью, да тут же и остановился в оцепенении: увидел прямо в ручье, метров в пятнадцати от того места, где только что пил с наслаждением, труп немецкого солдата с простреленной головой, размозженной до самого её внутреннего содержания, почти без головы, можно сказать. Я не спросила тогда, что он с фляжкой сделал. Он её выкинул? А где другую взял? Или пользовался той же фляжкой до самого конца, привёз её потом с фронта и теперь именно она лежит в ящике нашего кухонного стола, та его фляжка? Я вообще не спрашивала его ни о чём, пока он был жив. А теперь не у кого спросить, а так бы хотелось. В первую очередь я спросила бы у него теперь, зачем он уехал из Тарак-Акана, если ему там так уж сильно нравилось? Он же туда уехал после окончания автомеханического техникума как молодой дипломированный специалист, фронтовик к тому же, особыми льготами как все фронтовики пользовавшийся. Ему там квартиру дали, в начальники поставили, оклад-жалованье назначили, подчинённый народ рыбой вяленой да копчёной угощал, в гости зазывал, на рыбалку, на охоту. Ему нравилось это всё, похоже, раз любил он про это всё вспоминать. Для чего же тогда уехал? Конечно, вряд ли он Стаблыкиных знал, и уж тем более того самого Стаблыкина, бесславно погибшего в нашей городской котельной, и панихида по которому в виде дымящихся букв из трубы пронеслась в моём то ли сознании, то ли воображении. Но если бы он рассказал подробно о каждом дне своего пребывания в Тарак-Акане, я бы, возможно, сумела найти в том его прошлом тянущиеся в наши дни параллели и связать их каким-нибудь образом со своей трубой. Но отец умер 10 лет назад и потому не может ничего рассказать. Вот и живи теперь с неразгаданной загадкой, о которой нельзя никому поведать, потому что обязательно у виска покрутят, если не сразу, то как только за угол отойдут.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.