Павел Тельнин - Папина автобиография

Когда построили дом, на следующий год рядом еще несколько выстроили на нашей стороне. С противоположной находилось колхозное поле. Там трактором пахали. Меня однажды тракторист посадил себе на колени, и мы поехали с ним пахать поле. За плугом летали кучи ворон и грачей и ловили выскакивающих из-под плуга мышей. Тракторист дал мне порулить, а я не смог повернуть руль ни на право, ни налево – тогда мне было примерно четыре или пять. Трактор был колесный, назывался «Универсал». Через год там, где пахали, начали строить дома. Появилась вторая сторона улицы. Ее назвали улица Декабристов. До войны за нами успели построить еще несколько улиц. Поселок этот сперва назывался Андреевский, а потом им. Калинина. Это район города.

Записано рукописно с 22 по 24 апреля 2008 года Тельниным Вячеславом Павловичем.

Записи вел его старший сын Вячеслав и его высказывания выделяются курсивом и обрамляются кавычками.

Как я появился в Тюмени, как я народился в Тюмени, про своих родителей, про отца, про мать. Отец родом из Сибири, из Тюмени – где-то здесь родился. А мать со своей стороны приехала из Европы сюда, в Тюмень (из Нижнего Новгорода). Но они приехали с семьей сюда на постоянное место жительства в качестве… как это сказать… ну, приехали сюда…

«Про маму что-нибудь знаешь?» …

Про маму …

«В каком году она родилась?»

Мама родилась в 900…в девятом ли в десятом ли.

« Твоя мать».

Да. Моя мать родилась в девятом ли в десятом ли…

« Тысяча!»

В тысяча, да. В тысяча – там… девятьсот девятом – девятьсот десятом году.

«А отец в каком году родился?»

Тоже где-то в девятьсот девятом ли – девятьсот десятом ли. Где-то примерно близко.

«То есть ровня».

Он родился в Тюмени – около Тюмени где-то. Мать родилась в самой Тюмени. Вот. Это вот я знаю. Я в 33-м году родился, 1933-м. А к этому времени отец мой уже получил какое-то образование. Он познакомился с матерью. Познакомился с матерью за это время. Как и где они познакомились – этого я не знаю. Я знаю, что он познакомился с матерью до моего рождения, понятное дело.

У меня был брат. Он родился после меня. В то время, когда это произошло, медицина была еще недостаточно развита или в тот момент не получилось это – не предвидели, что будет еще брат. Когда я родился, меня приняли, а брата не приняли. Он рождался после меня – сразу же после меня, и его не приняли. По какой причине – или то, что не предвидели, что он родится, или по какой другой причине, но при рождении его не приняли, и он упал и ударился головой об пол или обо что-то другое – об таз может быть. Я не знаю, обо что он ударился. Я не знаю. Он ударился, получил травму – родовую травму, от которой он уже не смог оправиться. Он кричал, кричал где-то около суток, и в конце концов помер. И считается, и мы считаем, что я в 33-м родился, и он в 33-м родился… На следующий день, с утра, он помер уже. Во сколько? С утра на следующий день он помер. Я, значит, остался живым, а он помер.

И я тоже был больной. Тоже. Я с трудом выздоровел. Не то что бы здоровый такой ребенок был, а дохлый. И тоже плохо себя чувствовал. И, короче говоря, я сам-то кое-как выжил. Тот год был тоже тяжелый, год – 33-й год. И люди с трудом выживали. Был голодный год, тяжелый. Но я выжил. Как я выжил – я этого не помню. Мне говорили – мать говорила об этом или тетя Поля, сестра матери (тетя Поля была самая старшая в семье, а моя мать – самая младшая).

« А сколько детей было в семье? »

А в семье было около 14 человек.

« Это считая отца и мать или одних детей? »

Этого я даже не знаю. Но я знаю, что очень много было их. Тут еще и Леонид был. Он тут с нами жил. Его метрики ли, данные какие-то у нас еще есть. И можно их найти. Леонид. И этот Леонид тоже был какой-то не совсем, ну не совсем вроде бы нормальный. Он тоже как бы: «Это, мол, мой сахар, и я должен его съесть!» Вот такое дело. А тогда голодный год был, тогда вообще ничего не было, а каким-то образом этот сахар в качестве, ну, какого-то бонуса или чего ли, был… ему давали. Он сам съедал этот сахар. И, в конце концов, он тоже болел чем-то и помер. И как, и что вот, я знаю, что он…

« Леонид, да? »

Да, Леонид. Его звали Леонид.

« Несколько лет он прожил, да? »

Нет. Но Леонид-то был уже взрослый. Он помер. Он был старше моей матери. Мать самая младшая была в семье. Она выжила, я выжил. А вот Илья (с которым я рожался вместе) помер. На следующий день. Я в 33-м году 19 января родился – в Крещение, а он тоже родился 19 января, а помер (как я понял сейчас) 20 января, на следующий день. Значит он, считается, прожил один день, а я до сих пор вот жив. До сих пор еще живу. Почему я так долго живу…

« И сколько тебе лет сейчас ?»

А мне сейчас уже восемьдесят три полных года!

« Вчера исполнилось ».

Вчера исполнилось восемьдесят три года. Уже полностью восемьдесят три года мне. Сейчас. И я до сих пор еще живу. Не знаю, по крайней мере, я не совсем нормально живу…

« Ладно, посмотри сюда, вот еще на эту картинку. Что ты можешь сказать о ком-нибудь из них ?»

Ну, вот отец мой родился тоже где-то или в самой Тюмени, или около Тюмени. Где-то вроде бы рядом с Тюменью. Но тогда Тюмень был городишком, мелким таким городишком. Тобольск был знаковым, большим городом по тем меркам. А Тюмень вообще была маленькой. А мы – мои родители по женской линии – жили в самой Тюмени как представительство моего отца по мужской линии, но не от того отца, который мой отец, а дед, дед мой по женской линии.

«Он отец матери твоей. По женской линии – дед».

Да, отец моей матери. Это отец моей матери и, как в то время считалось, он как бы основа моей семье, основы что ли. Тогда по мужской линии все считались. Что по мужской линии, и по женской линии. Он тогда выпивал все время, пил, капитально пил, запивался, и уже недееспособным был. А тут уже на первую строчку, что ли моя мать и тетя Поля и бабушка ли, как там по женской линии, выходили тут уже. А дед мой по женской линии что ли, дед, он уже был недееспособный. Он тоже запивался. И он уже уходил из дома, терялся, находился… И так он и пропал. Я до сих пор вот не знаю, как это дело получилось. Я знаю, что дед, мой личный дед, отец матери. Это он потерялся, он запивался… он, его семья… он Попов был. И моя мать по-родственному была Попова, а отец – Тельнин.