Татьяна Славина - Черный дар. Колдун поневоле

– Странница тут только что была, красивая такая бабенка. Я вот ей кваску принес, а ее и след простыл.

– Странница, говоришь, красивая? А она одна была, или еще с кем?

– Да вроде одна.

– Ну-ка, опиши мне ее подробнее.

– Я ее как следует и не запомнил. Высокая, стройная, молодая еще, а глаза – синие-синие! Говорила, что ждет кого-то. Видно, решила не ждать, ушла.

– А скажи-ка, любезный, часто ли у тебя странницы останавливаются?

– Нет, последний раз прошлой осенью проходила одна, старуха совсем.

– Так, это она. А ждала, видимо, дочь. Но почему ушла и – куда? Вот что, любезный, сыщи-ка мне эту странницу, далеко она уйти не могла. А заодно и дочку ее, может, найдешь. Девчонке пятнадцать лет, на мать похожа. Найдешь – тащи их сюда, в обиде не будешь, – незнакомец вытащил из кармана тяжелый кошелек и подбросил его на ладони.

Монеты заманчиво зазвенели. Трактирщик сразу засуетился, стянул с себя фартук и, алчно оглядываясь на кошелек незнакомца, выскочил за дверь.

Деревенские кумушки, проводив коров в стадо, все еще стояли у калитки и судачили между собой. К ним-то и подскочил трактирщик.

– А что, бабоньки, не видали ли вы странницу, что из трактира моего недавно вышла?

– Как не видать, видели, конечно. Она что, заплатить тебе забыла?

– Да вроде того. А куда она пошла, в какую сторону?

Одна из селянок подмигнула остальным и показала рукой в тот конец улицы, откуда Поляна пришла.

– Терпеть не могу этого толстопузого, – пояснила она соседкам, когда трактирщик отошел шагов на двадцать. – Мужика моего зельем спаивает, а сам так и норовит меня ущипнуть, за что помягче. Пусть побегает впустую, может, жир-то свой и растрясет.

А трактирщик уже мчался к околице, к лугу, удивляясь, что все никак не догонит ушедшую странницу.

Солнце давно уже встало из-за горизонта, жаворонок серебряным колокольчиком повис в небесной синеве, стадо вышло из деревни на луг, покрыв его буро-зеленое полотно пестрыми заплатами.

Ясе надоело ждать. « И чего я тут сижу одна, чего прячусь? Деревня наша вон, где осталась! Чужак теперь не догонит нас, – думала девушка. – Пойду-ка к пастуху, поговорю с ним. Может, узнаю, в какой стороне горы».

И Яся направилась к стаду. Пастух, крепкий еще старик, устроился на высокой сухой кочке и наигрывал на рожке незатейливый мотивчик.

– Здравствуй, дедушка, – Яся поклонилась старику. – Давно ли стадо собрали?

– Да нынче первый день после зимы пасу. А ты кто же такая будешь? У нас в деревне я, кажись, такой красавицы не примечал.

– Я из села, что за лесом, – Яся простодушно улыбнулась доброжелательным дедовым морщинкам. – Мы с матушкой отца ищем. Его уже десять лет дома нет, пропал куда-то.

– Э, девонька, за десять лет много воды утекло! Жив ли отец твой?

– Жив, наверное. Знахарка наша, бабушка Поветиха, ворожила на него и сказала маме, что жив отец и искать его надо у высоких гор. Ты, дедушка, случаем, не занешь, где эти горы, в какой стороне?

– Нет, милая, я хоть и живу уже на свете долго, а про горы ничего не слыхивал.

– У кого же спросить, дедушка? Может, у трактирщика?

– С ним лучше не связываться, недобрый он человек, корыстный. Если и знает что, за так не скажет, платы потребует. А велика ли у тебя казна?

– Да у меня денег отродясь не было, – рассмеялась Яся.

– Ну вот, и я тебе про то же, – старик задумался. – Я тебе вот что скажу: в деревне нашей вряд ли кто тебе поможет. А вот слыхивал я от добрых людей, что живет тут неподалеку цыганка одна. Она многое знает, может, и тебе дорогу подскажет.

– Где же ту цыганку искать, дедушка?

– А ты иди вон туда, к речке. Там в камышах мой челн стоит. Бери его и греби вверх по течению, да по сторонам поглядывай, да излучины считай. Аккурат за пятой излучиной на другом берегу растут у обрыва два дуба-великана. А за ними – березовая роща. Самозвонной она называется. Березы в ней высоченные, да ровные, одна к одной. У дубов тропинка начинается – иди по ней, к цыганке-то и придешь.

– А как же челн твой, дедушка?

– Ты его от берега оттолкни подальше, он сам ко мне по течению приплывет, – улыбнулся пастух.

На краю луга показался невысокий толстый человек. Приставив ладонь козырьком ко лбу, он вглядывался вдаль.

– Смотри-ка, трактирщик! – пастух удивленно уставился на толстяка. – Эй, ты чего тут делаешь?

Трактирщик обернулся на зов, увидел рядом с пастухом Ясю и вприпрыжку помчался к стаду. Шумно переведя дух, он с головы до ног оглядел девушку. Молода, красива, светловолоса – она! А где же ее мать?

– Послушай, красавица, мне велели тебя в трактир привести, – схитрить у трактирщика ума не хватило, он рубанул напрямик.

– Кто велел – мама?

– Какая там мама – постоялец мой. Он и матушку твою велел разыскать и к нему доставить.

– Я не пойду с тобой, мне мама приказывала ее дождаться.

– Еще как пойдешь! – трактирщик грубо схватил Ясю за руку и потянул за собой.

– Отпусти девчонку, прохиндей, – вступился за Ясю пастух.

– Ты у меня поговори еще, – огрызнулся трактирщик. – Забыл, сколько ты мне должен?

Пастух сконфуженно замолк и отвернулся. Трактирщик, хоть и не вышел ростом, был довольно силен. Он клещом вцепился в руку Яси и потянул ее к деревне.

– Мама! – девушка безуспешно рвалась из цепких мужских рук.

Ноги ее скользили по мокрой прошлогодней траве, и шаг за шагом ей приходилось уступать грубой силе.

Поляна выбежала из-за деревьев, когда трактирщик уже доволок Ясю до околицы.

– Стой, стой, я тебе говорю! – Поляна изо всех сил старалась сократить разделяющее их расстояние.

– А вот и мамаша пожаловала, – обрадовался трактирщик. – Беги за нами следом. В трактире и тебя ждут, и дочку твою.

Безотчетная ярость охватила Поляну. Она протянула руки вперед, словно это могло помочь ей остановить злодея. И вдруг…

Поляна сама не поняла, как все произошло. Вся злость ее, ярость, отчаянье собрались в сгусток энергии и, пробив ладони, понеслись вдогонку трактирщику. Тот и глазом не успел моргнуть, как оказался сбит с ног и оглушен неведомой силой.

Яся выдернула свою руку из обмякшей ладони мужчины и кинулась к матери. Поляна оторопело разглядывала свои ладони.

– Мамочка, бежим скорее! Бежим к реке, там – челн.

Что на свете может сравниться с костром! Загадочный и бесхитростный, дарящий тепло огня и общения, сказка, рассказанная ночной рощей!

Яся подкинула ветку, огонь взметнулся вверх, освещая лица матери и старой цыганки.

– Зельфа, а почему роща Самозвонной зовется?

Не сразу ответила цыганка. Наклонилась к костру, ловя отблески пламени монетками мониста. Поворошила угли палкой, запуская в небо сноп искр.

– Давно, очень давно жило неподалеку от этих мест племя. Правила им Огда, молодая, но мудрая владычица. В одной из схваток с воинственными соседями ее воины отбили у них пленников – старцев седых. Сказывали старцы, что шли они издалече, из-за гор высоких, из-за морей теплых, да попали в плен. В благодарность за освобождение подарили старцы Огде три ларца. В одном ларце – письмена старинные, в другом – серебряный крест, а в третьем – колокол. С тех пор берегли те ларцы пуще глаза, как обереги племени. Колокол повесили на березу в светлой роще.