Мартин Пачнер - От литеры до литературы [Как письменное слово формирует мир, личности, историю]

Удовлетворять неограниченный интерес Гёте к чтению помогали стремительно развивавшийся мировой рынок литературы, позволявший книгам из самых отдаленных мест добираться до провинциального города, и великолепная библиотека герцогини Анны Амалии, где часто работал писатель. Типичным примером является «Хао цю чжуань, или Приятная история», один из первых китайских романов, переведенных на европейский язык. Впервые его перевел англичанин Джеймс Уилкинсон, служащий кантонского отделения Ост-Индской компании, силами которой Великобритания организовывала торговые точки и приобретала колонии в Азии (особенно после потери тринадцати североамериканских колоний, добившихся независимости). Получив назначение в Китай, Уилкинсон решил изучить китайский язык и вскоре почувствовал себя в силах перевести популярный роман «Хао цю чжуань» на английский язык. По количеству исправлений в рукописи перевода можно судить о том, насколько тщательно он трудился над ним. Но, получив предложение вернуться в Англию, Уилкинсон бросил сделанную уже на три четверти работу.

Через несколько десятков лет труд попал в руки епископа Томаса Перси, который отредактировал рукопись Уилкинсона, исправил обороты, не имевшие, на его взгляд, смысла, устранил повторы и, удовлетворившись содеянным, опубликовал книгу в 1761 г. [547] Bishop Thomas Percy . Hau Kiou Choaan or The Pleasing History: A Translation from the Chinese Language. L.: Dodsley in Pall-Mall, 1761. Информация о рукописи основана на предисловии к этой книге. . Результат, однако, был далек от идеального. Еще через семьдесят лет Джон Фрэнсис Дэвис, второй губернатор Гонконга (и сын директора Ост-Индской компании), перевел текст еще раз, не без ехидства заметив, что предшественник не только виновен в бесчисленных ошибках и упущениях, но и умудрился неправильно перевести даже название книги. Его новый перевод под более верным названием – «История счастливой четы» – был издан Фондом восточных переводов в 1829 г. [548] The Fortunate Union: A Romance, Trans. from the Chinese Original, with Notes and Illustrations by John Francis Davi. L.: Parbury, Allen and Co., 1829. .

Увы, Дэвис закончил свой кропотливый труд слишком поздно. Гёте, постоянно следивший за иностранной литературой, еще в 1796 г. ознакомился с немецким переводом, сделанным с несовершенного английского, и, несмотря на все ошибки, буквально влюбился в китайскую литературу, за которой старался следить всю оставшуюся жизнь. Учетные книги библиотеки сообщают, что в 1813 г. он брал оттуда несколько томов, касавшихся Китая, в том числе «Путешествия» Марко Поло – первое описание Западного Китая, увидевшее свет около 1300 г. Гёте особенно высоко оценил соотношение точно увиденного и того, что автор сочинил, что придало его работе сказочные черты [549] Подробные сведения об отношении Гёте к Китаю см.: Goethe und China – China und Goethe, ed. by Günther Debon and Adrian Hsia. Frankfurt am Main: Peter Lang, 1985. . Через несколько лет Гёте обратился к одному из профессиональных специалистов по Китаю, чтобы отыскать дополнительную информацию об этой таинственной культуре, а в 1827 г. сделал доклад о другом китайском романе под названием «Две кузины», который он прочитал во французском переводе Жан-Пьера Абель-Ремюза, первого заведующего кафедрой китайского языка в Collège de France. За несколько месяцев до того Гёте прочитал еще один китайский роман, «Китайские ухаживания» [550] В настоящее время этот роман больше известен под названием «The flowery scroll» («Цветочный свиток»). , в английском переводе [551] Thoms P. P. Chinese Courtship. In Verse. To Which Is Added, an Appendix, Treating of the Revenue of China. L.: Parbury, Allen, and Kingsbury; Macao: East India Company Press, 1824. . Именно во время обсуждения последнего с Эккерманом в 1827 г. он и произнес слова «всемирная литература».

На Запад попадало так мало китайских романов, что Гёте сумел прочитать практически все, что смог найти в библиотеках, у книготорговцев и через содружества ученых. Что же впечатляло его в литературе дальней неведомой нации? Стремительно развивающийся сюжет первого прочитанного им китайского романа, «Приятной истории» в никудышном переводе, вращался вокруг молодых мужчины и женщины, погрязших в хитросплетениях интриг и претерпевших множество приключений, прежде чем им удалось соединиться в брачном союзе. Явно надуманный сюжет не вызвал никаких сомнений у Перси, второго переводчика, – возможно, потому что напомнил ему о западных романах наподобие «Дон Кихота». Гёте также не удивился этому сюжету и даже публично читал отрывки из романа в 1815 г., спустя почти двадцать лет после первого знакомства с ним [552] Вильгельм Гримм писал брату 14 октября 1815 г.: «Он [Гёте] всецело поглощен Персией, составил собрание стихов в манере Хафиза… и читает и разъясняет “Хао цю чжуань” и учит персидский язык с Паулюсом». См.: Letter of Wilhelm Grimm to Jacob Grimm // Goethe-Jahrbuch, ed. by Dr. Ludwig Geiger. Vol. 1. Frankfurt am Main: Rutten and Loening,1880. P. 339. Более обширную информацию об этом см.: Debon G. Goethe erklärt in Heidelberg einen chinesischen Roman // Goethe und China – China und Goethe. P. 51–62. . «Две кузины», последний из китайских романов, попавших ему в руки, был в этом отношении еще более странным. Он полностью основывался на таинственных совпадениях, пророческих предсказаниях и неестественной счастливой развязке.

Но роман «Китайские ухаживания», мысли о котором породили у Гёте термин «всемирная литература», был иным. Он был написан в стихах, и главным героем в нем был мужчина, вызывавший всеобщее восхищение своим литературным образованием и способностью экспромтом слагать виртуозные стихи. В романе он был вознагражден за таланты в области словесности доходной правительственной должностью и браком с возлюбленной. Сложный сюжет служил основой для затейливых описаний садов и стихотворных монологов действующих лиц. В те времена, когда бытовало мнение, что западный роман устарел по отношению к литературному канону и рассчитан главным образом на обывательские вкусы [553] См.: Moretti F. The Novel: History and Theory // New Left Review 52 (July – August 2008). P. 111–124. , роман в стихах, в частности «Китайские ухаживания», продемонстрировал возможности жанра как высокого искусства.

Гёте не ограничивался китайскими романами. В круг его чтения входили народные сказки, сербская поэзия, классическая индийская драма (одним из источников вдохновения для трагедии «Фауст» послужила написанная на санскрите пьеса «Шакунтала») и конечно же «Тысяча и одна ночь». Гёте еще в детстве был очарован этим собранием сказок. Их читали ему точно так же, как Шахразада рассказывала их царю, – вечер за вечером, останавливаясь на самом интересном месте. Маленький Гёте обладал более развитым воображением, чем царь Шахрияр: он каждую ночь придумывал окончание истории, по утрам рассказывал его родителям, а потом вместе с ними сравнивал с оригиналом. Повзрослев, он проникся еще большим интересом к арабскому миру и даже написал пьесу о пророке Мухаммеде («Песнь Магомеда»). Вольтер, знаменитый писатель эпохи Просвещения, славившийся, в частности, литературными провокациями, тоже написал о пророке пьесу, в которой представил его мошенником. Гёте, напротив, показал Мухаммеда харизматичным наставником, сумевшим превратить рассеянные племена кочевников пустыни в необоримую единую силу.